нет ничего странного или необычного для нас, так как он (Савва) всегда, бывало, предлагал нам темы для рассуждений как относительно того, что касалось нас, так и того, что относилось к посторонним, и казалось, что наши рассуждения и мысли доставляли ему даже удовольствие и наслаждение[88]. Теперь он себя самого предлагает высоким предметом слова, чтобы мы как можно лучше могли познакомиться с ним, славным не только при жизни, но и по преселении отсюда, а также подражать и следовать его делам и учению.
Действительно, если бы я дерзнул сам взяться за это дело, надеясь на силу своего слова и высоту созерцания[89] (θεωρίας), то это было бы, мне думается, величайшей глупостью с моей стороны и почти сумасшествием, а для имеющих ум я показался бы воображающим о себе слишком много. Даже если я многих превосходил словом и добродетелью, и то не послужило бы мне оправданием, так как предлежащий (предмет повествования) настолько высок, что если бы для изображения его вся существующая ныне у людей сила слова соединилась вместе, и тогда едва ли бы вышло что-нибудь. Но так как вышеестественная жизнь и деяния его были делом обильно излившейся на него благодати, то ее же дело дать и сверхъестественную силу повествованию о нем для удивления потомков и на общую пользу. Глубоко убежденный в этом, а ничуть не по самомнению, я с благими надеждами приступаю к повествованию об этой любомудрой и дивной душе, которая слово считала некоторым образом сопутствующим добродетели и эту прекрасную чету признавала тесно связанной друг с другом; она сама этим дышала и нас этому учила. Поэтому, так как славная жизнь его была необычайным училищем и слова, и добродетели, то и должно рассказать о ней любителям последней далеко, однако, не во всех подробностях, ибо это невозможно как потому, что нет человека, которому были бы известны все его подвиги, так и потому, что невозможно было бы всех их заметить по причине их многочисленности. Мы изложим пока только то, что сами видели или слышали от него или что узнавали от тех, кто его близко и хорошо знал, особенно же то, чему он сам учил и наставлял и о чем любил беседовать.
2
Какого рода и страны или какого воспитания или образования великий этот (человек) был начатком в настоящее время, кажется мне, пока нет надобности говорить не потому, чтобы все это не было славно и знаменито и он (таким образом) в значительной степени не превосходил бы и этим других, ибо кто не знает Филипповой[90] Фессалоники[91], как она великолепна и благоустроена и насколько превосходит науками и искусствами и всем другие города, так что не только стоит выше городов Фессалии[92] и Македонии[93] и так называемых «главных городов», но далеко превосходит славою даже самые величайшие и издревле знаменитые, а зная это, кто не признает вместе с этим и того, что и родители его были благородны и славны[94] как по своему происхождению, так и по добродетели. Но чтобы кто-нибудь не подумал, что мы говорим по тщеславию, достаточно выставить на вид то обстоятельство, что он все это решился презреть, как весьма немногие из людей, так что совсем на это и внимания не обращал. Однако, так как не только некоторые из внешних,
Патриарх Филофей, как говорилось выше, известен произведениями агиографическими, литургическими, экзегетическими, каноническими и гомилетическими; обладал весьма обширными познаниями в области Священного Писания и святоотеческой литературы. Богословствование его отличается глубиною анализа и силою экзегетических доводов (см.: Церковные Ведомости. 1898. № 51–52). –
Созерцание – это высшая степень подвижнического преуспеяния, когда человек сколько для него возможно созерцает Божество и тайны духовного мира. Такое состояние бывает уделом весьма немногих, именно тех, которые очистились от страстей и достигли верха добродетели. –
Филипп II (360–336 до Р. X.) – знаменитый царь Македонский, отец Александра Македонского.
Город в Македонии. Фессалоника (Солунь,
В древности Фессалоника называлась Галией, потом Фермами. Филипп, царь Македонский (360–336 до Р. X.), расширил этот город и в память победы над фессалийцами назвал Фессалоникой. Кассандр, царь Македонский († 296 до Р. X.), перестроил Фессалонику. В 168 г. до Р. X. Фессалоникой завладели римляне и она сделалась столицей целой области. Христианство насаждено здесь святым апостолом Павлом. Во времена Византийской империи это был один из самых торговых и богатых городов империи, почему Фессалоника часто подвергалась нападениям разных жадных до корысти народов: готов, славян (VII в.), сарацин (X в.), норманнов (XI в.) и латинян, основавших здесь в XIII в. свое королевство. В 1222 г. Фессалоникой овладевают эпирские деспоты, а в 1246 г. она переходит к венецианам, а потом опять к грекам. В то же время Фессалоника была одним из важных центров византийской религиозной и умственной жизни. В XIV столетии особой славой пользовалась так называемая фессалоникийская школа ученых: Нил и Николай Фессалоникийские и свт. Григорий Палама. В 1430 г. Фессалоникой завладели турки, которым она принадлежала до 1912 г., являясь одним из важнейших торговых пунктов после Константинополя. –
Фессалия в древности составляла восточную часть северной Греции, с рекой Пенеем (ныне Саламврия) и горными хребтами Оссой, Павдом и Олимпом. Славилась плодородием своей почвы и имела густое народонаселение. В 1393 г. Фессалия подпала под власть турок. С 1881 г. присоединена к Греции (вилайеты Трикала и Лариссы) и считается житницей ее. –
Македония – страна на Балканском полуострове. Благодаря обилию рек и плодородию почвы, Македония в древности считалась богатой страной. Здесь добывалось золото, серебро, алмазы, разводили плодовые деревья; лес и скот составлял предмет македонской торговли. В Македонии было немало благоустроенных и богатых городов. –
Фессалоника была главным городом самого важного округа византийской империи как в торгово-промышленном, так особенно в стратегическом отношении.
Правителями (дуками) сюда обычно назначались царские родственники. Несомненно, что и лица, занимавшие другие должности административного или иного характера, должны были чем-нибудь, хотя бы знатностью рода, выдаваться среди других (ср.:
