на Украину за добычей и ясырем.
Сойдясь у Белой Церкви, обе стороны не решались на открытый бой и старались извести друг друга хитростью. Первый начал Ружинский: имея при себе несколько рот пана Станиславского да несколько человек венгерской наемной конницы под начальством венгерца Лепшеня, Ружинский в одну из очень темных ночей сделал вылазку из города и направился прямо в казацкий табор, оставив в крепости лишь одних слуг своих да 20 человек наемных венгров. В то же самое время задумали сделать вылазку против поляков и казаки: оставив в таборе Саулу с нескольким количеством людей для охраны табора, Наливайко, пользуясь темнотой ночи, обогнул вокруг город, пробрался через задние ворота вовнутрь его, изрубил оставшихся там людей и, не встретив ни от кого, кроме венгров, сопротивления, стал хватать там всякого рода добычу, но в это время услыхал выстрелы в собственном таборе и поторопился покинуть замок. А поляки, войдя в табор, начали рубить и гоняться за оставшимися в нем казаками. Не ожидая ниоткуда нападения, казаки, оставшиеся в лагере, сперва перепугались и стали уходить от поляков, но потом опомнились, ударили на них и погнали через весь казацкий лагерь. Как раз в этот самый момент возвращался из замка Наливайко. Положение поляков оказалось самым безвыходным: в тылу у них был Саула с оставшимися в таборе казаками, а сзади Наливайко с возвращавшимися из замка. По словам польских писателей, – а они в этом отношении редко бывают беспристрастны, – из 500 человек польской конницы пало на месте 100 человек и очень много было ранено, после чего «наши, – говорит Иоахим Бельский, – видя, что дело плохо, убежали в замок».
Между тем Жолкевский, стоявший в Пикове, уже давно спешил к Белой Церкви. Зная задорливый и беспокойный нрав Кирика Ружинского, он боялся, как бы князь, вместо простого наблюдения за движениями казаков, не ввязался в сражение с ними; поэтому, не дождавшись выздоровления своих лошадей и прихода свежего войска, Жолкевский поспешно оставил Пиков и направился к Белой Церкви. Не дойдя 4 мили до города, Жолкевский остановился в Тришках на ночевку, но, услышав здесь пушечный гул, бросил стоянку и поторопился двинуться дальше. В это время от пойманных казаков и от высланного от князя Ружинского посланца с просьбой о помощи Жолкевский узнал о всем происшедшем между казаками и поляками и еще больше того поспешил своим походом к Белой Церкви. Но его движение, вследствие открытой местности вокруг Белой Церкви, не могло остаться тайным для казаков, и казацкие вожди поспешно отступили по направлению к Триполью. Пройдя всего лишь одну милю, они остановились и, по своему обыкновению, укрепились табором: поставив в пять рядов повозки, скованные железными цепями за колеса, они заключили вовнутрь табора войско и разместили 24 пушки; все казаки были пешие, и только предводители были на лошадях.
Жолкевский, войдя в Белую Церковь, сперва впал в раздумье относительно дальнейших своих действий: в одно и то же время он и хотел немедленно ударить на казаков,
