У нас белая кость! Вот когда поставят белый рояль…
– Да, тогда услышат настоящий чистый звук, – согласились Флейты.
– Когда? Когда? – Смычки требовательно затыкали в пол оркестровой ямы.
– Медные, как орудия, гремят, а деревянные – как дубинки. Целая канонада! Но никакой революции для инструментов нельзя! Их не заменить, даже когда их выдали за пластмассу. Музыканты сразу пропустили «Марсельезу». Неспроста мазнули этот мотивчик, как тут не крутись на Карнавале музыки.
– Да, там была не революция. Просто сильно все разукрасились до неузнаваемости, что завязался непримиримый спор, – пробасил старый Фагот.
– Но о чем?
– Да все о том же. Но вы будьте точны и выполняйте дела в срок. И обойдетесь без столкновений.
– И дела не запорят, – пропиликали Скрипки.
– Но как же часто меняются всякие постановки вопросов. Не успеваем за ходом событий. Точно мосты сошли с берегов и побежали через реки, леса и дороги.
– Что они делают?! Уму не вообразить!
– Куют, как кузнецы.
– Как кузнечики, хотите сказать, – поправил Тубу дирижер и подпрыгнул, как спортсмен-насекомое.
18.01.16.
Ширик-пырик
Жил да был Ширик – пырик и бегал во дворе в черном костюмчике. Маленький, суетливый он громко кричал:
– А-уа-уа!
Как-то раз он нашел возле двери в дом большую корзину размером с муравейник, спрятался там, в куче сухих старых листьев, закрывшись плетеной крышкой, и уснул. Но тут его увидела хозяйка.
– Что это за нечисть? – удивилась она. Но все же смирилась с его присутствием.
Ширик был странный. Когда к хозяйке в дом приходил кто-то с недоверием, он чувствовал это, выскакивал из корзины и издавал непонятные звуки. Хозяйка брала горячую сковородку и закрывала ею Ширика в корзину, чтобы не слышать его.
Ширик был страшненький и опасный. В карманах он хранил ножички, и при неосторожности можно было напороться на них.
Но часто он все – таки спал в своем темном углу и никого не ждал. Он укрывался от белого света и здравого смысла, и когда говорили некий вздор, он веселел, шумел и наводил всякий беспорядок, словно сорвавшийся с цепи бешеный зверь. Иногда он вытворял фигуры, как пантомима, воображая себя очень деловым господином. Но смеялся всегда над теми, кто ему верил, и что – то шептал в своем заброшенном углу. Но больше всего он гордился своим костюмчиком.
Однажды хозяйка дала ему поесть и выпить. Он долго перед этим спал, и, увидев угощение, трепетно засуетился в сомнениях.
– За кого меня приняли! – воскликнул он.
Но все-таки встал перед ней и с важным видом, выпучив живот, выпил вино. Недолго он ахал и удивлялся. Опьянев, он свалился снова в корзину, громко напевая хозяйке любовную мелодию.
– Ах, вот ты какой, маленький подхалим! – воскликнула она
