зелень их свежа: Oни были отломаны от неувядающей оливы Афины-Паллады.
И в самом деле, не поблекший венок лежал на дне корзинки.
– О, дорогая моя, о, мать моя! – воскликнул юноша и вне себя от восторга, бросился в объятия счастливой матери.
Так нашла мать своего сына, которого, думала она, давно нет на свете. Когда Ион пожелал видеть Ксуфа, отца своего, чтобы с ним разделить свою радость, Креуза открыла юноше, что отец его не Ксуф, а сам Аполлон.
– Аполлон дал тебя, сына своего, другому отцу, супругу твоей матери, чтобы властвовать тебе над Афинами.
Так прекрасный сын Аполлона, усыновленный Ксуфом, прибыл в Афины и, как потомок Эрехефея, восстановил славный, уже угасавший царственный род Эрехфидов. От внука Эрехфеева Иона получило имя далеко распространенное племя ионян.
19. Прокрида и Кефал
(из „Метамофоз" Овидия)
Прокрида, дочь афинского царя Эрехфея, была прекраснее всех сестер своих. Нежно любила она прекрасного юношу Кефала, сына Гермеса и Герсы, и им была нежно любима. Охотно исполнил отец желание обоих, сочетал их браком, и были Прокрида и Кефал счастливейшею в мире четой. Счастье их не продолжалось однако и двух месяцев. Как-то рано утром Кефал охотился на оленей на цветистых высотах Гиметта.
Увидала его прекраснокудрая богиня Эос и, мгновенно объятая любовью к нему, увлекла его в пурпурный чертог свой. Но как ни прелестна была богиня, Кефал не полюбил ее. Не мог он забыть своей Прокриды и томился по ней тоскою.
– Перестань печалиться, неблагодарный! Пусть будет твоей Прокрида, только не пожалел бы ты, что она была твоею.
Так сказала Эос и отпустила упрямца. На прощание она внушила Кефалу недовеpиe к супруге и посоветовала ему, незаметно для нее, испытать ее верность. Неузнанный, вошел он в дом. Прокрида все еще оплакивала погибшего супруга. Напрасны были все попытки чужеземца снискать любовь Прокриды, и в дом-то пустила она его не вдруг.
– Я принадлежу одному лишь, говорила Прокрида, где бы он ни был, я буду верна ему.
Будь Кефал в здравом уме, ему было бы довольно этих доказательств верности; по нет, безумный, он продолжал настаивать. На свое же горе, предлагал он ей всё больше и больше ценных подарков, давал всевозможные обещания, и твердость Прокриды начинает колебаться.
– Теперь-то я вижу вину твою! – торжествующе, наконец, вскричал Кефал. – Не пришлый я искатель руки твоей, я – Кефал, свидетель твоей неверности, подлая!
Прокрида в ответ ему не сказала ни слова. Глубоко оскорбленная такой злою пыткой, мучимая стыдом и раскаяньем, удалилась она на остров Крит и там, презрев из-за одного всех мужчин, вместе с богиней Артемидой стала охотиться по горам. Но и на Критских горах не могла она забыть любовь свою. Артемида подарила любимице быструю, как ветер, собаку (пса по кличке Лайлап) и дивный охотничий дротик. Никогда тот дротик не давал промаха и всякий раз, после удара, возвращался в руки того, кто его бросал.
С
