щеки и нос так покраснели, что я стала похожа на смешную советскую матрешку. Забравшись с ногами на диван, я укуталась в плед и слушала музыку по радио. Вдруг в дверь тихонько постучали.
– Войдите!
– Ой, Здрассьте, а Вероники Георгиевны нет?
– Нет, мама на втором этаже.
– А тебе тут одной не скучно?
Я молчала, восстанавливая внезапно сбившееся дыхание. Ведь мне с первого звука стало ясно, кто стучит в дверь, иначе как объяснить зашедшееся сердце? Чувствовала!
В дверном проеме маячила знакомая, и уже до боли родная голова с лукавыми карими глазами, озорной улыбкой и курносым носом. Егор! Конечно, только он мог так спокойно прийти к маме на чай, зная, что она его не прогонит.
– Мне не скучно, я слушаю музыку! – Мой голос прозвучал резче, чем хотелось бы.
– Давай вместе слушать.
Тут показалась еще одна голова.
– Егор! Ну, ты чё там?
– Отвали, Горына, я с девушкой беседую!
В комнату шагнул смешной вихрастый и плечистый парень.
– Я Пашка, а это – вихрастый указал на внезапно материализовавшегося рядом веснушчатого голубоглазого брюнета – это Дрон, ну тобишь Андрей. Мы вообще за Егором.
Парни устроили такой галдеж, что я невольно начала раздражаться и попросила их подождать в коридоре. Егор посмотрел на меня, хитро улыбнулся и сказал:
– Только если ты составишь нам компанию.
И я согласилась. С его друзьями, этими смешными мальчишками, мне стало как-то проще, легче дышать рядом с Егором. Весь день ребята меня развлекали – мы поиграли в теннис, в карты, Егор с Андреем наперебой бренчали на гитаре и научили меня паре аккордов из гранджерской группы «Nirvana».
Вечером, ужиная с мамой жареной картошкой, я рассказывала о новых знакомых, стараясь как можно меньше заострять внимание на том, ради кого я сюда приехала.
– И как тебе Кри-Кри?
– Кто?
– Егора так прозвали девчонки за внешнее сходство с героем из какого-то сериала.
– Ничего, обычный… – конечно, я хитрила, боясь пока признаться даже самой себе в этих неожиданных чувствах.
– А Павел с Андреем?
– Прикольные, такие веселые! Я с них уржалась, особенно Андрюха – такой хохмач, просто умора! – об этих двоих я говорила с легкостью. – Мам, а почему у Пашки такое прозвище?
– Ходит легенда, – мама сделала страшные глаза, и я прыснула со смеху, – что однажды он курил за школой и дым пошел у него из ноздрей и ушей. С тех пор и приклеилась к нему кличка «Горыныч».
– Забавно. Он не рассказывал, хотя, я ж и не спрашивала.
Мама вдруг взглянула на меня и в ее глазах заплясали озорные огоньки.
– Слушай, Ксюша, а давай вечером сходим погулять, после отбоя? Ведь сегодня Новый год по старому календарю.
– Давай. Это будет здорово!
Перед
