широкую сиамскую морду, открыл двери.
– Ну что тебе надо, не видишь, я занят – недовольно буркнул Милтон.
– Ты слышал, что Шаха расстреляли? – сразу же выдал Чеширски.
Милтон несколько секунд молчал, затем повернулся к молодым и жестом попросил их выйти. Выпуская патрульных, Чеширски подвинулся – со своей широкой спиной он вечно не мог протолкнуться в этих узких старых кабинетах.
– Слышал.
– И?
– Что и? Я что, должен был тебе доложиться?
– Мог бы хотя бы сказать, по-дружески.
– А ты что, уже работаешь во внутреннем отделе?
– Значит, так мы теперь себя ведем, да?
Бар присел напротив стола Милтона и, положив ногу на ногу, широко улыбнулся, обнажив яркие белые клыки. Он чувствовал, как волнуется его шеф и предпочел не спешить, доверив ему право совершить ошибку.
– Капитан, дело не в том, кто расследует это дело, – наш отдел или другой. Шах был моим коллегой, поэтому я не могу спустить на тормозах такое. Это вопрос чести. Если вы, конечно, помните, что это.
– Замолчи Чеширски, я тебя знаю уже десять лет, кому как не мне знать твои фокусы. Ты думаешь, я не знаю, как ты поведешь себя? Поступило распоряжение, дело передано в руки внутреннего отдела, и всё, понимаешь? Если не хочешь проблем, займись своими делами. А это даже не наша забота, тридцать седьмой сам разберётся с этим.
– Каких проблем, капитан? – спокойно спросил Бар, сохраняя полную невозмутимость – я просто в отличие от вас не боюсь проблем и всегда хочу о них услышать напрямую от того, кто их хочет мне донести. Глаза в глаза, капитан. Вы же меня знаете.
– Бар, что ты от меня хочешь? – начал кипятиться Милтон.
– Хочу знать, почему ты мне не сказал, что Шаха застрелили, с каких пор мы вообще такие вещи не замечаем. К тому же там котята, а вы знаете, как я не люблю это. Господи, святая кошка, это просто ядерный коктейль.
– Это дело тридцать седьмого участка, а не твое, Бар. Я серьёзно, у нас своего говна хватает, мне вот все уши прожужжали изнасилованной коровой, а она, между прочим, была беременна, и это было днём. Ничем не хуже мёртвых котят, займись лучше этим.
– Сэр, коровы всегда вызывающе одеваются. Не говоря уже о том, что никогда не прячут своего вымени. И к тому же я занимаюсь убийствами, а не изнасилованиями. Но, знаете, в чём-то вы, пожалуй, правы, это действительно дело тридцать седьмого участка. А стало быть, зачем мне своим любопытным носом создавать вам проблемы, верно?
– Верно – подозрительно сощурился Милтон.
– И я о том же. Сколько я не был в отпуске? Года три? Пора отдохнуть, сэр, у меня так болит спина, ей остро необходим отпуск. Да и я давно хотел съездить куда-нибудь.
– Не бери это дело, Бар – исподлобья посмотрел на него Милтон, явно не желая отпускать его в заслуженный отпуск – как ты не понимаешь, не для твоей усатой морды оно.
