и женщиной.
Только не всегда у неё это получалось, иногда всё же были срывы, поиск приключений на собственное заднее место, на котором люди сидят. Усилием воли она возвращала себя в идеальный мир, который она создала постепенно для себя и своих близких.
Забеременела она в первую брачную ночь, родила, успев на «отлично» закончить институт, полтора года откормила Кира грудью, для формирования устойчивого иммунитета. Ребёнка воспитывала тоже правильно, полагаясь на мнение известных педагогов и детских психологов, и хоть требования к нему были высокими, но ничуть не завышенными, основанными на реальных умственных способностях и возможностях.
Её муж также знал её только с самой лучшей стороны, – добрую, спокойную, уравновешенную, мудрую, умную и, разумеется, красивую… И лишь однажды ему довелось увидеть другую Агату.
Прогуливаясь днём с маленьким Киром в коляске, по дороге ей встретились трое подростков-отморозков, находившиеся явно под воздействием чего-то наркотического. Почувствовав их агрессию и потенциальную угрозу для своего сына, – отморозки словом зацепили её и приближались, пытаясь окружить с трёх сторон. Чего они добивались, Агата так и не узнала. За всеми тремя приехала вызванная сердобольными свидетелями скорая и следом – машина полиции. У одного была сломана ступня, второй чуть не лишился глаза, а третий оказался со сломанной челюстью. Как всё это произошло, Агата толком не помнила и, прижимая к себе малыша, лишь рычала на всех: «Не подходите!» и успокоилась, только когда увидела мужа.
Мишель тогда списал всё на материнский инстинкт, называя её какое-то время «моя львица», правда, психологи утверждают, что далеко не каждая мать так ведёт себя в подобном случае…
Совершая мысленно экскурс в прошлое, Агата не заметила, как обстановка вокруг каким-то неуловимым образом начала накаляться. Может, Егор, как показалось ужасно ревнивой Оливии, улыбался Агате больше, чем было позволено… или же количество Мартини в организме Агаты стало позволять ей ослаблять контроль за правильностью происходящего, и она тоже ему улыбалась… – наверное, доподлинно это уже никто и не вспомнит.
– …Гордость – в крови польской нации. – Высоко подняв голову, произнесла в продолжение к разговору Оливия, имея в виду себя, в первую очередь.
– Главное – не перепутать гордость с гордыней, которая, как известно, грех. – Улыбнулась Агата, чем привела в неимоверный восторг Егора, любившего всякого рода словесные дуэли.
– Ещё есть гонорливость, честолюбие и чванство. Их почему-то тоже иногда путают с гордостью… – и Егор лукаво посмотрел на жену. Оливия покраснела, если бы не Мишель, взявший на себя роль миротворца, не исключено, что завтрашний праздник мог бы быть испорчен уже сейчас.
– Но ведь никто из нас не будет спорить, что род, к которому принадлежит твоя, Егор, жена, относится исключительно правильно к трактовке особенностей польского
