светлая, а щеки как яблоки «макинтош» или, скажем, «слава победителям». При этом они (брюнеты, а не яблоки) умудряются на солнце не обгорать, чем вызывают к жизни мою бледнокожую зависть.
А вот девушка… Ее тут же захотелось охарактеризовать каким-нибудь другим, менее нежным словом, но я ж человек воспитанный. И все же – разве можно себя до такого состояния доводить? Про таких обтекаемо говорят «склонная к полноте». Она не была слишком толстой, то есть, встречал я и потолще. Но при этом вся какая-то рыхлая, нездорово-бледно-желтоватая, как заветрившееся сырое тесто, местами прыщавая, с бесцветными волосами, собранными в неопрятную косу, из которой выбилось какое-то количество непослушных… лохм, вот как это называется. Лохм, а вовсе не локонов и не прядей. И одета с такой же неряшливостью. То, что лучше бы спрятать под просторными драпировками, обтянуто. Получается совсем неэротично. А то, что имеет смысл показать в обтяжечку, укрыто под мешкообразной серо-коричневой рубахой. Зато на шее и на запястьях куча каких-то висюлек. В мое время это называлось фенечками, а как на современной молодежной фене, уж и не знаю.
Представились молодые люди не нормальными именами, а какими-то сказочными погремухами. Она оказалась Лэрой, а он – Чиа.
– И как склоняется? – поинтересовался я на всякий случай.
– А не склоняется, как государь император, – не моргнув своим роскошным рысьим глазом, зеленым с желтизной, ответил парень. Что ж, по крайней мере, в школе учился неплохо, раз еще помнит, что такое склонение имен существительных. И, кажется, даже с историей знаком.
– Окей. Так что же вы, Лэра с Чиа, от меня хотите?
Обращался я к парню, но ответила его спутница.
– Да по реке мы пройти хотим. Как Фродо и его спутники, – она запнулась, помялась, но все-таки спросила с легким вызовом:
– Знаете, кто это?
– «Хоббит хоть невелик, но хозяин хорошей норы», – процитировал я в ответ.
Ее рыжеватые бровки, пожалуй, самая заметная часть на лице, полезли вверх. Я что-то не то сказал? Или она просто не узнала цитату? Тогда какая ж она, нафиг, толкиенистка?
– Предпочитаете перевод Муравьева и Кистяковского? – пришел ей на выручку Чиа.
– Просто первым читал именно его. Потом проглядывал питерский – было во времена моей молодости такое издательство «Северо-Запад». Там не онты, а энты, не Хоббитания, а Шир… Но сравнивать, какой лучше, – увольте.
– Да вы прямо знаток! – восхитился Чиа. – Спасибо, Виктор Сергеевич, за такого проводника. Или Бродяжника?
Он хитро так, панибратски почти мне подмигнул.
– Нет. Не Бродяжника. Не Колоброда и не Агронома, – жестко, может, чуть жестче, чем хотел, отрубил я. – Я в ваши игры играть староват. И вообще пока никакого согласия на эту прогулку, или, по-вашему, квест, не давал.
– Да ладно, Ром, – кинулся спасать положение Виктор. Интересно,
