слишком многого хочешь, – откровенничал с ним Финбар. – Не стоит ожидать от молодой женщины мудрости друида.
Но дело было не только в этом. С самого раннего детства, когда Конал сидел в одиночестве возле озер или наблюдал, как красное солнце уходит за горизонт, его всегда посещало чувство глубокой причастности и уверенности в том, что он предназначен богами для какой-то особой цели. Иногда это чувство наполняло его невыразимой радостью, в другие дни казалось тяжкой ношей. Когда-то он думал, что и все остальные испытывают нечто подобное, и был немало удивлен, осознав, что это не так. Он вовсе не хотел противопоставлять себя всему миру. Но с годами эти чувства не только не проходили, а, наоборот, усиливались. И так уж вышло, что, хотел того Конал или нет, когда он смотрел в глаза какой-нибудь милейшей девушке, тревожный голос в его голове тут же напоминал: осторожно, она помешает твоему предназначению.
А как же та девушка с необыкновенными зелеными глазами? Не была ли она еще большей помехой? Конал не думал, что золотоволосая красавица чем-то сильно отличается от других знакомых ему женщин. И все же предостерегающий голос, который обычно останавливал его, на этот раз звучал недостаточно громко, чтобы принц услышал его. Конала влекло к этой девушке. Он хотел побольше узнать о ней. Поэтому даже Финбар бы удивился, узнав, что принц так долго колебался, прежде чем велел своему возничему запрячь в легкую колесницу пару самых быстрых коней и, не сказав никому ни слова, отправился к Плетеной переправе у темной заводи Дуб-Линн.
Девушка была одна, ее отец и братья уехали на охоту. Во дворе их поместья Конал заметил лишь нескольких батраков. Он сразу увидел, что живет семья Фергуса весьма скромно, и от этого, к счастью, его нежданный визит не казался таким обременительным. Если бы он посетил какого-нибудь крупного вождя, весть об этом быстро разнеслась бы по всему острову. А так принц подъехал к рату Фергуса без лишнего шума, будто бы для короткой передышки перед дальнейшей дорогой, по пути отметив для себя, что жилище вождя давно нуждается в ремонте.
Она встретила его у входа в дом. Любезно поздоровавшись с принцем и извинившись за отсутствие отца, она пригласила его в дом и предложила ему все, что велят законы гостеприимства. Когда принесли эль, Дейрдре сама наполнила кружку. С вежливой невозмутимостью она вспомнила их встречу на празднике Лугнасад, но Коналу показалось, что ее глаза смеются. Он и забыл, как она хороша. Пока он раздумывал, удобно ли задержаться здесь подольше, она вдруг спросила, видел ли он, пересекая брод, темную заводь, что дала название этому месту.
– Нет, не видел, – солгал Конал, а когда она спросила, не хочет ли он осмотреть это место вместе с ней, он согласился.
То ли из-за золотисто-бурого цвета листьев дуба, нависшего над заводью, то ли из-за причудливой игры света на ее поверхности, но, когда Конал стоял рядом с Дейрдре и глядел вниз с отвесного берега на безмятежную гладь, его на мгновение охватило чувство, что темные воды вот-вот втянут
