обидчику, правда дальше угроз дело не пошло, но с того времени характер его совсем испортился. За ту неделю он даже дважды поколотил одного из рабов.
И теперь Дейрдре терялась в догадках, кому еще из гостей праздника в Кармуне мог задолжать ее отец. А вдруг ему покажется, что кто-то решил его оскорбить, думала она. Или, будучи уже под хмельком, он сам затеет ссору, придравшись к какому-нибудь пустяку? К несчастью, все это было вполне возможно, вот почему Дейрдре и боялась ехать. На всех больших праздниках драки строго-настрого запрещались. При огромном стечении народа такое правило было просто необходимо. Затеять спор или потасовку означало нанести оскорбление королю, такое не прощалось. Король сам мог лишить смутьяна жизни за подобный проступок, и ни друиды, ни барды, да и никто другой его бы не поддержали. В любое другое время можно было поссориться с соседом или устроить налет на его стадо – это не только не возбранялось, но и вызывало уважение. Но на великом празднике Лугнасад такой поступок мог стоить жизни.
Дейрдре хорошо понимала, что отец в его нынешнем состоянии может ввязаться в драку без всякого повода. И что тогда? Никто не проявит милосердия к старому вождю из безвестного маленького Дуб-Линна. При мысли об этом Дейрдре вздрогнула. Целый месяц она пыталась убедить отца отказаться от поездки. Но все без толку. Он непременно хотел ехать и взять с собой ее с братьями.
– У меня там важное дело, – сказал он.
Что это было за дело, он так и не объяснил, поэтому то, что произошло за день до их отъезда, стало для Дейрдре полной неожиданностью. Рано утром отец отправился ловить рыбу вместе с двумя ее младшими братьями и вернулся ближе к полудню.
Даже издали Фергуса можно было узнать сразу. И все из-за его походки. Когда он пас свое стадо на холмах или шел вдоль речного берега с удочкой, его невозможно было ни с кем спутать. Высокий и статный, он двигался легко и свободно, уверенно меряя землю широкими неторопливыми шагами. На ходу он редко разговаривал, и было в его значительном молчании и твердой поступи нечто такое, что заставляло поверить: он считает своими владениями не только этот тихий край, но и весь остров.
Держа в руке длинный посох, отец шел по широкому пастбищу, а двое его сыновей с почтением держались сзади. Лицо Фергуса было спокойно и задумчиво, и Дейрдре вдруг показалось, что отец с его пышными усами и вытянутым носом сейчас похож на старого мудрого лосося. Подойдя ближе, Фергус неожиданно улыбнулся ей тепло и ласково.
– Поймал что-нибудь, отец? – спросила Дейрдре.
Вместо ответа он весело сообщил:
– Ну, Дейрдре, завтра утром поедем искать тебе мужа.
Месяц назад ранним утром с кузнецом Гоибниу приключилось нечто очень странное. В тот день он так и не понял, что же с ним произошло. Но ведь все знали, что в том месте было полным-полно духов.
Из множества рек острова самой священной, конечно, была река
