мы сообщим полиции, тогда Шань Туну отрежут уши и хвост!
Мисс Карнаби зашмыгала носом.
– Какой ужас! – пробормотала она. – Как люди могут быть такими извергами!
Леди Хоггин продолжила:
– В нем было сказано, что, если я отправлю деньги сразу же, Шань Туна вернут в тот же вечер живым и невредимым, но если… если я потом пойду в полицию, именно Шань Тун за это поплатится…
Мисс Карнаби прошептала сквозь слезы:
– О господи, я так боюсь этого даже сейчас… Конечно, месье Пуаро – не совсем полицейский…
– Поэтому вы понимаете, мистер Пуаро, – с тревогой сказала леди Хоггин, – вам придется быть очень осторожным.
Сыщик быстро ее успокоил:
– Но я ведь не из полиции. Я наведу справки очень тихо, очень тактично. Можете быть уверены, леди Хоггин, что Шань Туну ничего не грозит. Это я вам гарантирую.
Обе дамы, казалось, почувствовали облегчение, услышав это волшебное слово.
– У вас есть это письмо? – продолжил Пуаро.
Леди Хоггин покачала головой:
– Нет, мне было велено вложить его в пакет с деньгами.
– Вы так и сделали?
– Да.
– Гм… жалко.
Мисс Карнаби весело сказала:
– Но у меня остался собачий поводок. Принести его?
Она вышла из комнаты. Пуаро воспользовался ее отсутствием, чтобы задать несколько относящихся к делу вопросов.
– Эйми Карнаби?.. О, с ней всё в порядке. Добрая душа, хоть и глупая, конечно. У меня было несколько компаньонок, и все они были полными дурами. Но Эйми предана Шань Туну, и она была очень расстроена всем этим происшествием – и не зря: болтала с гуляющими в парке няньками и не обращала внимания на моего маленького любимца! Эти старые девы все одинаковы – превращаются в идиоток при виде младенцев! Нет, я совершенно уверена, что она не имеет к этому никакого отношения.
– Это кажется мне маловероятным, – согласился Пуаро. – Но так как собака исчезла, когда она ее выгуливала, следует быть совершенно уверенным в ее честности. Она давно у вас работает?
– Почти год. У нее были отличные рекомендации. Она работала у старой леди Хартингфилд до ее смерти… по-моему, лет десять. А после этого некоторое время ухаживала за сестрой-инвалидом. Она превосходное существо – но полная дура, как я уже сказала.
Эйми Карнаби вернулась через минуту, запыхавшись, и со всей торжественностью вручила Пуаро разрезанный собачий поводок, с надеждой глядя на сыщика.
Эркюль Пуаро внимательно его осмотрел.
– Mais oui[7], – сказал он. – Он перерезан, без сомнения.
Две женщины с надеждой ждали.
– Я его возьму, – сказал сыщик и торжественно положил поводок в карман.
У обеих женщина вырвался вздох облегчения. Он явно сделал то, что от него ожидали.
III
Ну да (
