о своих потребностях не значит быть эгоистом. Это значит адекватно оценивать конкретную ситуацию и стараться в каждом случае находить правильное решение. В общем и целом в этом нет ничего невозможного.
Каждый день приносит нам массу привычных забот, но самые острые и самые сложные проблемы порождаются не повседневностью. Труднее всего поддаются контролю потребности, уходящие корнями в наше собственное детство. Если в прошлом они не только не были удовлетворены, но даже не осознавались, в настоящем от них остается ощущение пустоты, и порой достаточно самой малости, чтобы они вступили в противоречие с потребностями наших детей, мешая нам слышать и понимать их.
«Ну что она вечно ко мне пристает?» В детстве родители никогда не брали Маризу на руки, и теперь она не способна приласкать свою дочь. Умом она понимает, что ребенку это необходимо, да ей и самой этого хочется, но зажим настолько мощен, что ей не удается его сбросить. Стоит Еве приблизиться к маме, чтобы та ее хотя бы погладила, как Мариза ее отталкивает. Если она ее обнимет, то на миг почувствует себя маленькой девочкой, которую обнимает мама, но… это ведь невозможно! Мариза так страдала в детстве без материнской ласки, что не позволяет себе расслабиться – из страха, как бы чего не вышло. Она предпочитает отрицать собственную потребность: «Меня никто не гладил, и ничего, не померла…» Одновременно она отрицает потребность дочери и мечтает об одном: чтобы эта тема вообще не поднималась. Ведь если она признает, что Ева нуждается в ласке, ей придется также признать, что в ласке нуждается любой маленький ребенок, а ее-то в детстве никто ни разу не приласкал…
Вытесненные детские эмоции мешают нам объективно оценивать потребности своих детей. Мы либо проецируем на них свои собственные, чаще всего преувеличенные в силу пережитой фрустрации потребности, либо просто отрицаем их, чтобы избавить себя от страданий.
Если это ваш случай, задайтесь вопросом: «Я действительно собираюсь конкурировать с собственным ребенком?»
Через две недели после родов Натали уехала кататься на горных лыжах, оставив новорожденного сына бабушке. Свое решение она оправдывала необходимостью отдыха и восстановления сил после столь тяжелого испытания. О том, какие чувства может испытывать ее малыш, она даже не думала. Как выяснилось, сама Натали очень рано лишилась матери, которая ее бросила. Она заглушила в себе боль, гнев и страх, а подвергая тому же ребенка, словно бы говорила матери: «Ты все сделала правильно: вот видишь, со мной все в порядке, и я тоже не собираюсь позволять ребенку осложнять мне жизнь».
Ирен на два месяца уехала по работе в США, когда ее сыну едва исполнилось три месяца. Она оставила его на няню – вполне квалифицированную, но совершенно незнакомую ребенку женщину. Вернувшись, Ирен не могла понять, почему ее малыша словно подменили: он отказывался есть и плохо спал по ночам. Врачи констатировали у него заметное отставание в развитии.
