яркий плод осени. – А и вправду! Поехали в лес. Я знаю классное место. – Мир был так неимоверно красив и звал к безумству.
Они вышли на остановке в дубраве, куда в детстве Вадим с друзьями часто ходили в походы. Было очень тихо, только шелест падающего желтого листа да редкий голос птицы нарушали царственный покой готовящейся к зимнему сну природы. Толстый ковер из сухих листьев звал присесть, чтобы шелестом шагов не тревожить девственную тишину.
Они опустились на это мягкое природное ложе и долго молча сидели, обнявшись, в сладком упоении от ощущения тепла друг друга. Потом целовались лишь одним касанием губ, боясь резким, неконтролируемым порывом порушить божественную гармонию вокруг. А листья тихо ложились, стеля, как змей-искуситель, ложе уже плотской любви, но эти двое и так были счастливы. Разве от добра добро ищут?
Глава 10
В конце сырого, слякотного ноября, легко сдав, как и вся группа, экзамены, Вадим получил права. А в личное военкоматовское дело Вадима, после последней пометки «команда 300», усатый прапорщик внес новую запись: «Закончил ускоренные курсы военных водителей с получением удостоверения шофера категории «С». Написал и отложил папку в стопку весеннего призыва. Ангел-Хранитель следил, чтобы события четко ложились на линию Судьбы.
Теперь Вадим и Люда могли встречаться лишь по выходным, если только Люда не уезжала к родителям. Разлуки давили гнетом тоски, и однажды, в один из таких выходных, Вадим написал ей первое письмо. Писал долго, останавливаясь и погружаясь в воспоминания прошедшей осени, и этим плацебо лечил боль, что вдруг появилась в сердце, как в ту его шестнадцатую зиму. Слова ложились на белый лист легко, хотя слово «люблю» Вадим не посмел написать – для него это было еще, как бы, всуе.
И полегчало на душе, когда письмо Красовской Людмиле исчезло в щели почтового ящика. И в дальнейшем, уже в армии, он своими письмами будет спасать себя от отчаяния, когда количество месяцев до конца срока службы будет еще выражаться двухзначными числами. Будет писать одно за другим практически каждый день, милосердно предоставляя Люде возможность не поспевать с ответами. И этим спасет себя того – шестнадцатилетнего, замершего от вида капель первого весеннего дождя на оконном стекле.
В колхозе, где шоферов хватало, получить машину, даже на подмену, без блата надеяться было нечего, и Вадим пошел работать в мастерские автослесарем. Конечно, неплохо было бы хоть какую-нибудь водительскую практику заиметь до армии, но нет, так нет, – он не сильно расстраивался по этому поводу. Главное, перекантоваться эти месяцы до весны, ведь не работать не принято в Стране советов.
Работа убивала день, но оставались еще длинные зимние вечера, а их не заполнить ни друзьями, ни кино, ни танцами в клубе. Вадима тянуло в город, к Люде, а город был так рядом – всего десять километров. И однажды вечером, подходя к клубу, Вадим вдруг увидел в свете приближающихся фар фигурку на автобусной остановке, и в тот же миг игла яркой
