познакомиться, – сказал он тихо.
Она уже вела его в угол офиса, где около маленького столика с иллюстрированными журналами стояли два мягких кресла.
– Садись, – пригласила она, – и подожди минутку.
Марк сел на краешек. Внезапно его охватил ужас. Он соврал матери. Он наврал полицейским. Он обманул доктора Гринуэя. Он собирался соврать агентам ФБР. Меньше суток прошло, как Роми умер, а он уже врет налево и направо всем, кому не лень. Завтра он соврет кому-нибудь еще. Похоже, пришла пора в порядке разнообразия сказать правду. Иногда страшно говорить правду, но он всегда потом чувствовал облегчение. Его бросило в дрожь уже при мысли выложить весь свой груз совершенно незнакомому человеку.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, мэм.
Она скрестила ноги.
– Марк Свей, верно? Пожалуйста, не называй меня мэм, ладно? Меня зовут не миссис Лав или как там еще, меня зовут Реджи. Хоть я по возрасту вполне гожусь тебе в бабушки, все же называй меня Реджи, договорились?
– Договорились.
– Сколько тебе лет, Марк? Расскажи мне немного о себе.
– Мне одиннадцать. Учусь в пятом классе на Уиллоуроуд.
– Почему ты сегодня не в школе?
– Это длинная история.
– Понятно. И из-за этой истории ты пришел сюда?
– Да.
– Ты хочешь мне все рассказать?
– Наверное.
– Клинт сказал, ты должен встретиться с агентами ФБР в полдень. Это правда?
– Да. Они хотят меня расспросить там, в больнице.
Она взяла со стола блокнот и что-то записала.
– В больнице?
– Это часть длинной истории. Могу я спросить, Реджи? – Было странно называть женщину таким бейсбольным именем. Он как-то смотрел кино по телику о жизни Реджи Джексона и помнил, как толпа скандировала: «Реджи! Реджи!» И еще были шоколадки «Реджи».
– Ну конечно. – Она постоянно улыбалась, и было очевидно, что ее забавляет вся эта сцена с мальчишкой, которому нужен адвокат. Марк понимал, что, стоит ему все рассказать, от улыбок не останется и следа. У нее были красивые глаза, и они искрились, когда она смотрела на него.
– Если я вам что-то скажу, вы это кому-нибудь расскажете? – спросил он.
– Разумеется, нет. Все строго конфиденциально.
– А что это значит?
– Ну, попросту говоря, это значит, что я никогда не могу повторить то, что ты мне расскажешь, если ты не разрешишь мне это повторить.
– Никогда?
– Никогда. Это все равно что говорить с врачом или священником. Все держится в строгой тайне. Понял?
– Думаю, да. Ни при каких обстоятельствах…
– Никогда. Ни при каких обстоятельствах я не могу никому рассказать то, что ты мне доверишь.
– А что, если я расскажу вам что-то, чего никто не знает?
– Я не имею права повторить это.
– Даже
