как у них с вышиванием номеров роты.
Через пару минут стоял перед бывшими Конюхами. Тридцать четыре человека, все в плащах с новыми номерами, вышитыми слева на груди. Кеннет посчитал, что нескольким из них не помешало бы пройти курс пользования иглой и ниткой.
– К нам приходил генерал, как вы наверняка заметили. Мы получили новые приказы, и вы, по крайней мере, не возвращаетесь в конюшни. Третья десятка из восьмой – шаг вперед!
Никто даже не пошевелился. Кеннет прикрыл глаза, скрежетнув зубами.
– Бывшая третья десятка из восьмой, выйти из строя!
Десять солдат выступили вперед.
– Хорошо. С этого момента вы – пятая десятка из шестой. Остальным встать в три шеренги.
Двадцать пять солдат засуетились, а через миг-другой три шеренги стояли одна за другой. Восемь, восемь, девять. Кеннет кивнул.
– Шестая, седьмая и восьмая десятки. Так, как стоите. – Лейтенант прошелся перед первой шеренгой. – Ты.
Перед второй.
– Ты.
Перед третьей.
– И ты. За мной.
Вскоре он стоял чуть в стороне с тремя стражниками.
– Имя и фамилия, – обратился Кеннет к первому, худому как жердь мужику в кожаном шлеме и кожаном панцире, утыканном железными набойками.
– Цервес Фенл, господин лейтенант.
У второго было лицо человека, ставшего ветераном уже в те времена, когда кочевники напали на империю. Носил он легкую кольчугу и – что сразу бросалось в глаза – лук. Подобное оружие было редкостью в Горной Страже, но потрепанная кожаная перчатка говорила о том, что солдат умеет им пользоваться.
– Версен-хон-Лавонс, господин лейтенант.
– Омнэ Венк, господин лейтенант, – не стал ждать приглашения последний. Была у него обычная кольчуга, стандартный шлем и меч. Добавь ему щит – и можно принять за простого пехотинца. Стоя перед командиром, он нервно переступал с ноги на ногу и почесывал светлую бороду. Кеннет миг-другой раздумывал, не ошибся ли он в выборе.
– Теперь вы – младшие десятники, – сказал он наконец. – Так, как и стояли, – в шестой, седьмой и восьмой десятке. Прежде чем мы выйдем из лагеря, я хочу видеть черное с коричневым на краях ваших плащей.
Версен-хон-Лавонс поднял руку.
– Слушаю, младший десятник?
– Отчего мы?
– В ваших документах не было ничего о понижении звания, но на плащах у вас – свежая белизна. А значит, либо вам трем срезали канву, либо вы когда-то уже командовали десятками.
Он глянул в глаза лучнику – серые, скрытые под седыми бровями и спокойные.
– Однако если нас понизили в звании, то стоит ли рисковать, господин лейтенант?
– Не знаю. – Кеннет в последний момент сдержался от легкомысленного пожатия плечами. – Но мне нужны сержанты. Даже те из них, кому придется оттолкнуться ото дна. Что-то еще?
«Проклятие, я начинаю говорить
