ходу. Что, плохо?
Две несуразно квадратные фигуры огромными тяжелыми прыжками передвигались по черному грунту, старательно перескакивая через расщелины и обходя каменные торосы. Они уже вышли из ледяных щупалец кратера Ташметум и, судя по карте, приближались к основной трассе, которая, как и многое на Ганимеде, не была представлена материально, а существовала исключительно в памяти компьютеров в виде оптимального маршрута для «таблетки». Боевая машина пехоты (модернизированная) уже высадила Мальцева с напарником на «Ноге-2» и возвращается на базу – как здесь принято, огромными скачками по пять – семь километров каждый, потому что экономия; то еще удовольствие, даже с компенсаторным механизмом. Американские «скаты» идут ровнее, быстрее и горючего почти не жрут: постоянно в ремонте.
– …Отслужу, учиться пойду, – нарочито беззаботно говорил Андрей. Тим Нэддон двигался все медленнее, и это начинало тревожить. – Если сержанта дадут, то на режиссерский. А так на актерский. Там льготы есть для отслуживших.
– А для неслуживших? – тяжело дыша, спросил Нэддон.
– А неслуживших у нас нет, – ответил Андрей, а сам думал в это время: морпех-то мой не выдохся ли. Кабан, конечно, он здоровый, хоть и техник, но вроде как постарше будет…
– Эндрю, я ОК, – сказал Нэддон. Андрей вздрогнул, хорошо, под скафандром не видно. А американец продолжил: – Посмотри здесь. Не могу видеть.
Десантник плавно затормозил, развернулся и наклонился к плечу своего напарника. Постоял так несколько секунд, затем выпрямился и без лишних слов нажал «экстренный вызов». Легкий толчок: его ранец отстрелил вверх ракету, которая сначала просела, затем по крутой вогнутой траектории пошла вверх; Андрей смотрел ей вслед, по привычке приложив руку козырьком, хотя необходимости в этом не было. «Эвэшка» ушла в точку, незаметную на черном звездчатом небе, затем там вспыхнуло беззвучно красным, затем еще раз и еще, ниже и ниже. Вспышек этих будет ровно десять, и с каждой в эфир идет мощный радиопакет с его позывными и координатами, пробивающий любые помехи – говорят, что его можно поймать даже на Луне.
– Надо же, – спокойно произнес Нэддон. – Спасибо.
– Было бы за что, – пробурчал Андрей. – Почему сразу не сказал?
– Только что заметить, – ответил американец так, что Андрей решил сразу: врет. – Well, теперь ждать «таблетку»? Да?
Андрей коротко рассмеялся.
– Размечтался.
Нэддон не понял.
Андрей объяснил: «таблетка» от того, что получила сигнал бедствия, не станет летать быстрее или рулиться маневреннее. Она остается все той же здоровенной планетарной железной лягушкой, с точностью прыжка плюс-минус двести метров – и то если пилот очень постарается; на точный режим у нее, скорее всего, уже не хватит топлива… А даже двести метров на Ганимеде – это торосы, утесы, расщелины, глыбы льда, лужи льда, и высматривать два скафандра в условиях привередливой радиосвязи
