свободная (но не развязная) в общении, не могла не казаться идеалом.
Для Вадима она и стала таким идеалом.
И вот он открыл ей дверь, и он предлагает ей чай, и никого другого нет, и времени у них много…
– Ой, не откажусь! – ответил Елена и широко улыбнулась. Вадим проводил ее на кухню.
Чай был давно выпит, заварен по новой и снова выпит, и снова заварен, и снова, снова, снова… Прошло уже два часа. Владыка Евграф позвонил, сообщил, что он, к сожалению, вынужден задержаться – он находился в офисе Мангазейской ГТРК, где обсуждался вопрос об его знаменитых телепередачах.
Владыка предложил Елене оставить документы или зайти на следующий день, однако она согласилась подождать его час, а если потребуется, то и два. Наверное, если бы ей предложили подождать сутки, она радостно согласилась бы и на это…
Лена, разумеется, знала Вадима и раньше, но до этого их общение ограничивалось редкими фразами и, изредка, понимающими улыбками в каких-то забавных ситуациях. Но теперь он для нее открылся совсем по-другому. В сущности, пустой разговор за чаем, состоящий из пересказа епархиальных анекдотов и обсуждения различных текущих дел, как будто поделил их жизнь на две части – до и после. Лена увидела в Вадиме мужчину – мужчину неглупого, немало уже пережившего и немало пострадавшего, мужчину не только разумного и тактичного, но и сильного. И она почувствовала, что ее к нему влечет все сильнее и что это влечение взаимно.
И когда у дверей раздался скрип тормозов «Волги», на которой Владыку Евграфа наконец-то привезли из МГТРК, они, не сговариваясь, вскочили из-за стола вместе, как вскакивают юные влюбленные, напуганные тем, что их могут застать родители или знакомые. На щеках и у Лены, и у Вадима горел румянец, и они улыбались, глядя в глаза друг другу и ничего не говоря…
Преосвященный Евграф был несколько сконфужен тем, что Елене пришлось ждать его так долго. Он снова предложил ей чай, долго и внимательно расспрашивал о делах воскресной школы, на прощание подарил небольшую икону, а Вадиму велел проводить ее и посадить на такси. Что тот, разумеется, и сделал.
На улицу они вышли молча, и так же молча дошли до ближайшей более-менее оживленной улицы, на которой можно было остановить машину. В конце июня в Мангазейске светло до половины одиннадцатого вечера, и сейчас город, уже опустевший из-за позднего времени, был освещен яркими лучами заходящего солнца. В этой светлой пустоте безлюдных улиц их собственная внезапно прочувствованная близость ощущалась еще острее.
До автобусной остановки они дошли молча. Вадим махнул рукой, останавливая потрепанную «пятерку». Договорившись с водителем, он, наконец, обратился к Лене:
– Можно будет вам позвонить – узнать, как вы доехали?
– Да не случится ничего, я думаю, – улыбнулась она. – Но… я не против.
– Чтоб Владыка не волновался, – также с
