который в любой момент мог выйти во двор, совсем не хотелось. Наконец, когда в неумелых руках очередного алтарника забились, как караси в сетке, колокола, возвещая окончание богослужения, отец Ярослав зашел в храм. Зашел вовремя – отец Игнатий уже успел разоблачиться и, быстро перекрестившись, стрелой летел к выходу из церкви.
– Здравствуй, отец Игнатий! – поприветствовал его Андрейко.
– О! Привет! – доброжелательно и не без легкого юродства ответил ему иеромонах. – Какими судьбами у нас?
– Да вот, заходил в Епархиальное управление… Получил указ. В запрете я.
– Ммм-да, – не очень внятно ответил отец Игнатий. – Меня тут в воскресной школе ждут.
– Да, конечно, – ответил отец Ярослав. – У меня просьба к тебе.
Отец Игнатий кивнул головой:
– Давай ко мне забежим.
И они быстро направились на квартиру к отцу Игнатию. По дороге Ярослав рассказал ему, в каком именно положении он находится, а заодно и попросил в долг денег. В свою очередь отец Игнатий, дойдя до дому, обшарил все свои многочисленные коробки, кульки и карманы в разных куртках и рясах, и насобирал там около одиннадцати тысяч рублей.
– Спаси Господи, отец Игнатий! – ответил Андрейко, принимая обеими руками скомканные купюры. А отец Игнатий в ответ кивал головой и махал кистями рук, примерно так же, как дрессированные тюлени машут ластами.
– Ну, мне надо бежать уже! – сказал иеромонах, вспотевший после срочных поисков денежных заначек. – А ты, отец, если что – заходи, как всегда…
– Спаси Господь! – ответил Андрейко и почувствовал, что глаза его непроизвольно заслезились. Слишком давно он нес разные послушания, служил при слишком многих архиереях, чтобы не понимать, что значат эти слова. «Заходи, как всегда…» Запрещенного священника сейчас многие начнут избегать, как прокаженного. Прихожане будут глядеть большими испуганными глазами, пытаясь догадаться, что же за страшное грехопадение послужило причиной запрета. Собратья-священнослужители, сочувствуя в душе (сочувствуя уже хотя бы потому, что от прещений никто не застрахован), тоже постараются с ним лишний раз не общаться, по крайней мере публично – мало ли, прознает архиерей, и ему это может и не понравиться… Так поведут себя те, кто хорошо знает патриархийную кухню, а молодые и еще не пуганные мангазейские попы могут это просто не брать в расчет. Но отец Игнатий как раз в тонкостях патриархийного политеса разбирался прекрасно. И он дал понять, что их дружба никуда не исчезает и не «временно отменяется» – а это кое-чего стоило!
На взятые в долг деньги отец Ярослав смог решить первую, и самую неотложную, задачу: снять небольшую потрепанную квартирку, куда он мог срочно вывозить свои вещи (выяснилось, что их было не так уж мало) и куда смогла переехать его Наташа. Следующей задачей оказывалось трудоустройство… И тут выяснилось нечто неприятное.
Всю свою жизнь отец Ярослав провел среди интеллигенции. Интеллигентами
