рабочих и нахмурился, одновременно пытаясь восстановить равновесие.
Бронсон и Бадехо. Эти двое никогда друг друга особенно не любили, но обычно умудрялись работать вместе без особых проблем. Однако на сей раз явно имело место то самое исключение, подтверждающее правило. Бронсон периодически тыкал в Бадехо пальцем, а темнокожий коллега пялился на его палец, как будто это была змея, собравшаяся его укусить. И презрительно ухмылялся в ответ.
Рядом с техниками стояло то, что, по всей видимости, послужило причиной их разногласий: наклонившийся под невообразимым углом пробоотборник, не позволявший нормально извлечь пробу грунта. Чтобы бур прошел глубже тридцати метров, надо было закрепить платформу на песке, но это требовало точности.
И уж чем-чем, а точностью тут не пахло. В любом случае, спор разгорался.
Так что Декер собрался и приготовился к неизбежному. Несмотря на приличное расстояние, он ощущал эмоции, исходившие от этих двух парней, так же легко, как его глаза видели, а уши – слышали. С этим Декеру приходилось иметь дело многие годы. Когда он был моложе, это наполняло его сомнениями, но отец помог расставить все по местам.
«Нет ничего плохого в том, что ты улавливаешь чувства других людей, – сказал он. – Вот только люди могут этого не понять. Им будет казаться, что ты вторгаешься в их частную жизнь. Они будут злиться и сделают все, что в их силах, чтобы навредить тебе. Так что лучше никому об этом не рассказывай. Держи это в себе».
Одной из самых первых заповедей, которую Декер усвоил в жизни, была простая истина – отец знает лучше. И у него никогда не возникало причины в ней усомниться. Так что его маленький «талант», как они это называли, хранился в тайне.
– Эй, Декер, ты в порядке? – спросил Рэнд. – Не бери в голову. Они просто… – но закончить не успел, потому что ссора перешла на повышенные тона, и ему тоже пришлось обратить внимание на Бадехо и Бронсона.
– Слушай, ты, сосунок, убери-ка прочь этот чертов палец, если не хочешь его потерять! – прорычал Бадехо, нависая над товарищем.
– Ты кого это, черт возьми, назвал сосунком?!
Несмотря на свое упрямство, Бронсон обычно не был агрессивен, но сейчас его лицо налилось кровью и он шагнул навстречу более крупному противнику.
Декер, с каждой секундой все больше тревожась, помчался по песку в направлении ссорящихся мужчин. Только это вряд ли могло чему-нибудь помочь. Все кончится только еще большим количеством писанины. Ведь именно ему придется заполнять отчеты о происшествии.
Когда Алан приблизился к спорщикам, его голову пронзила пульсирующая боль, и он громко окликнул их:
– Парни, ну серьезно, может, вы просто успокоитесь и закончите работу?
Тон Декера был миролюбивым, хотя никакого миролюбия он не чувствовал. Впрочем, техники вообще не обратили на это внимания. Он приближался к ним, и боль становилась все сильнее. Их ярость была для него теперь чем-то живым, разрасталась до размеров, когда физическое насилие становилось практически неизбежным.
