«Смотрите, он же в наморднике, к тому же у меня маленькая дочь, и поэтому Дейк с детства воспитан так, что и мухи не обидит. Посмотрите, кругом во дворе десятки соседей, которые с удовольствием гладят пса по холке, он для всех просто любимчик и красавчик». Но всё было бесполезно. Она стояла, выкатив глаза , широко открыв рот, и кричала.
– Простите, конечно, это полностью моя вина, – извинялся я перед дамочкой. – Следующего случая не будет.
Я просто прибью тебя. На месте. Ты меня понял? – обращался я к Дейку, делая грозный вид и показывая ему кулак.
Дейк сидел, слегка вздрагивая, прижав купированные уши. Наши глаза встретились. Мне кажется, он понимал каждое моё слово. Просто не умел говорить. Но зато в его глазах можно было прочесть больше любых слов и объяснений: « Я всё понял, да, виноват, не сдержался и ответил на вызов, который она мне бросает. И это, прошу заметить, не первый случай. Который уже раз она пытается доказать, что первая добежит до подъезда? И что? Хоть раз смогла? Ну не дано тебе бегать, ходи как все нормальные люди – и проблем никаких не будет. Вить, ты же знаешь, я самая безобидная собака на свете. Мы же просто гуляли с тобой, вот там, за домом. Там людей-то даже нет. Пустырь. Какого чёрта эта дамочка постоянно меня провоцирует? По двору передвигаются десятки людей, никому и в голову не приходит бежать и орать. И она – шла бы себе и шла, и не было бы сейчас вот этих разборок, её истеричных криков на всю улицу».
Я стукнул ладонью по наглой роже пса:
– Я тебе повторяю. Попробуй даже посмотреть в её сторону ещё раз – и тебе конец. Ты не только гулять будешь на цепи, ты спать в ней будешь. Понял?
После этих слов Дейк ещё раз взглянул на дамочку, которая стояла как вкопанная, и демонстративно отвернулся. Я резко дернул поводок и ещё раз спросил:
– Я с тобой разговариваю, ты понял ?
Дейк нехотя поднял на меня глаза. «Да понял я, понял. Долго ещё эти нравоучения будут продолжаться? Я, между прочим, свои дела так и не сделал, сижу, терплю».
После четырёх лет воспитания Дейка я знал: если у него безразличный, уставший взгляд, продолжать воспитывать – бесполезно. Поправив намордник, даю команду – гулять, показав в направлении пустыря.
Дейк, взвизгнув от радости, в три прыжка очутился у ближайшего фонарного столба и задрал ногу. Он млел от удовольствия, опустошая мочевой пузырь, а закончив, повернул голову в нашу сторону. От солнца его глаза были слегка прищурены, через кожаную полоску так называемого нестрогого намордника свисал язык. Было не понятно, от жары он так часто-часто дышал или беззвучно смеялся над нами, довольный, как лихо обвёл нас вокруг пальца, изображая раскаяние. Ещё раз взглянув на дамочку, словно говоря: «Чао, красавица. До встречи!», – рванул на пустырь.
В который раз извинившись, я обещал, что впредь такого не повторится.
– Хорошо, что мой пёс не агрессивный и не кусается, – я старался как можно дружелюбнее и мягче говорить с дамочкой: –
