поесть… сгорели книги, которые собирал всю жизнь, пластинки, рукописи, только сейчас постепенно доходит… вступил в ассоциацию литераторов Михайловской, как Союз писателей, туда Ваня хотел вступить, но его не взяли, а Сашу Макарова взяли…
– Да, вот Саша пишет мало, зато человек светский…
– Да, вот именно, это Стелла наверное заставляет его, пить и все такое, продвигаться по лестнице…
– Ну, это такая тусовочная лестница.
– Не только, вообще.
Рассказал ему о сердце.
– А на какой почве, Наум?
– Да все на той же, на датской, – отшучиваюсь.
– Ну ты соберись, напиши все-таки.
И я тоже что-то загрустил после разговора, взял гитару, замурлыкал «Печально я гляжу на наше поколенье…», половину забыл, достал красного Лермонтова, спел всю «Думу», сдерживая спазматические слезы, а в конце не сдержался, прорвались. Вот кто слова находил…
«Толпой угрюмою и скоро позабытой… потомок оскорбит… насмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом…» Каждое слово – гвоздь. А слезы – от ужаса и восторга…
Погуляли с женой по магазинам. В мебельном на Ибн Габироль жовиальный мужичок (черная рубашка в белый горошек), уговаривал купить шкафчик. Такие любят с моей женой разводить тары-бары.
– Мне уже семьдесят!
– Ну, вы прекрасно выглядите.
– Так я прекрасно живу!
– А что это значит «прекрасно живете»?
– Хорошо одеваюсь, хорошо ем, и много секса!
– Аа.
– И учтите, если ваш муж не может, вы сами виноваты.
4.3. Перечитываю Вайнингера. И его допекли евреи. Только непонятно, почему христианство – альтернатива? А Ницше? Почему мимо него прошел?
Чтобы «видеть», надо ненавидеть.
Утром теракт в Натанье. Уже сыпятся, как град.
Позвонил Л. Нет, не получится сегодня, сослался на медицину.
В среду ездили с ней в «Шореш». По дороге почувствовал себя неважно. У Латруна посидели, воды попил. Отошел. Все-таки поехал. На мужской подвиг. Хорошо прошло, сладко. На следующий день вытащила меня в Музей, на ту же коллекцию Артуро Шварца. Посидели в «Джакометти», дернули по бокальчику, языки чуток развязались… Невольно понес про Р. Тема ей не понравилась. Обозвала ее «нимфоманкой». А хучь и нимфоманка. «Да, – сказала в конце, – весело живете».
А потом позвонила Р.
– Очень хотелось тебя услышать, но ты, как всегда, не догадался.
Поехали с Р в отель. Просто больше некуда.
– Я почему-то думала, что ты вообще не приедешь.
Когда пошел на второй заход, жена позвонила – проклятье сотовых телефонов. Отвечать не стал, но все равно все «упало». Пошли, говорю, погуляем вдоль моря. Дул сильный
