пень колоду. Но сама она интересовалась только своими стихами, поездками к каким-то интересным людям, в которые не приглашала Сережу, походами на выставки, про которые могла только сказать, что там было «очень интересно», а что было интересного, рассказать не могла.
Свадьбу сыграли. Родители преподнесли молодым путевку на теплоходную экскурсию на двенадцать дней, и молодые поплыли в свадебное путешествие.
В ноябре, ближе к распределению, Сережа выписался из общежития и прописался к жене. А на распределении ему предложили институт, в котором работал Андрей Прокофьевич. Ректор, председательствующий на комиссии по распределению, видимо, вспомнил, что Зуев приехал издалека, и спросил: «А как с пропиской?» Ему ответили, что Зуев как раз в этом подмосковном городе и прописан. «Тогда все в порядке! – сказал ректор. – Поздравляю вас, это очень хороший институт, а то бы мы вас им не отдали». Вопрос с Сережиной работой был решен. Таню распределили туда же, в отцовский институт.
Глава 7
Сережа вошел в единственную открывающуюся дверь, к которой вела мокрая дорожка. Дверей было много, но открывалась только одна, и время от времени туда-сюда ходили люди с озабоченными лицами.
За дверью оказалась шеренга застекленных будок с вертушками по обе стороны от каждой. Будки были пусты. Только в одной сидела моложавая женщина в зеленоватом форменном платье с ярко зелеными петлицами. Если человек выходил с предприятия на улицу, то он отдавал даме пропуск и беленькую бумажку или, если у выходящего был важный вид, показывал небрежно красную раскрытую книжечку. Если человек приходил с улицы, то он направлялся к своей будке и там облокачивался на ограждение вертушек и посматривал искательно на кабинщицу. Та как бы не замечала его, но через некоторое время, не глядя на человека, вытискивалась из одной будки и шла к другой. При этом обнаруживался огромный зад и толстые ноги кабинщицы, плохо сочетавшиеся с ее миловидным и молодым лицом. В новой будке она находила в кассе пропуск, отдавала его сотруднику и нажимала ногой на педаль, после чего получивший пропуск имел возможность тазом повернуть вертушку на четверть оборота и оказаться на территории.
Справа от двери, в которую вошел Сережа, на стене на крюках висела батарея, а рядом с ней стояла телефонная будка. Слева в стене было окошечко с надписью «Бюро пропусков». Отдела кадров, вроде бы, тут не было. Сережа нерешительно походил вдоль вертушек, прочитал с одной стороны, что телефон работает только при закрытой двери кабины, с другой стороны около окошечка было написано, когда можно получать разовые пропуска, когда временные, а когда постоянные. На каждой кабинке висел плакатик с указанием размеров разрешенных к проносу вещей, и была схематично изображена женская сумка в виде равнобочной трапеции с ручкой и стрелками, показывающими как правильно определить ее размеры. Отдела кадров точно не было. Сережа помялся и спросил у кабинщицы, где отдел кадров? Кабинщица весело ответила.
– Да выйдите из проходной и направо
