визжит она.
– Простите, – бормочу я. – Но это я Бекки.
– Вы Бекки? – Накрашенные глаза становятся как блюдца. Но через пару мгновений на нее снисходит озарение и ее лицо смягчается. – Надеюсь, ваше рождественское желание сбудется, – тихо говорит она, прикрыв микрофон и возвращая мне открытку.
– Спасибо. – Я мешкаю, а затем добавляю: – И вам тоже. Счастливого Рождества!
Поворачиваюсь и собираюсь идти к маме – и вдруг поверх голов встречаюсь взглядом с карими глазами Люка. Он стоит позади толпы.
Мой желудок сводит судорога. Что из всего этого он слышал?
Люк прокладывает путь через толпу, лицо его непроницаемо.
– О, привет! – Стараюсь говорить как ни в чем не бывало. – Вот… они прочитали мое рождественское пожелание. Правда, смешно?
– М-м-м-м-м. – Он ничем себя не выдает.
Повисает неловкое молчание.
Он слышал свое имя, мне это ясно. У жен безошибочное чутье на такие вещи. Он слышал свое имя и теперь гадает, что такое я пожелала в связи с ним.
Если только не размышляет над своими эсэмэсками.
– Мамочка! – Этот пронзительный голосок не спутаешь ни с каким другим, и я забываю о Люке.
– Минни! – Верчу головой и не могу отыскать ее взглядом.
– Это Минни? – Люк тоже встревожен. – Где она?
– Она осталась с мамой… черт. – Хватаю Люка за руку и в ужасе пялюсь на сцену.
Минни восседает на одном из оленей Санта-Клауса, вцепившись в его уши. И как только она умудрилась очутиться там?
– Простите… – Я почти расталкиваю родителей и детей. – Минни, слезай немедленно!
– Лошадка! – Минни радостно колотит оленя пятками, и на папье-маше остаются уродливые вмятины.
– Кто-нибудь, пожалуйста, заберите этого ребенка, будьте добры! – молит очумевший эльф в микрофон. – Пусть ее родители срочно подойдут сюда.
– Я отвернулась всего на секундочку! – защищается мама, когда мы с Люком добираемся до нее. – А она как сиганет!
– Так, Минни, – твердо говорит Люк, вспрыгивая на сцену, – вечеринка окончена.
– Кататься! – Минни карабкается на сани. – Мои саночки!
– Это не саночки, и тебе пора убираться отсюда. – Обхватив Минни за талию, Люк тянет ее на себя, но наша крошка уже зацепилась ногами за сиденье и демонстрирует недюжинную силу.
– Давай так, – бормочу я Люку, хватая Минни за плечи, – ты берешь на себя ноги, а я остальное. Мы выудим ее оттуда. На счет «три». Раз… два… три!
О нет. О… дьявол.
Не знаю, что случилось. Не знаю, что мы сделали. Но треклятые сани разваливаются прямо на глазах, подарки сыплются на искусственный снег. И не успеваю я глазом моргнуть, как море малышни устремляется к ним, а родители громогласно призывают детвору вернуться немедленно – или никакого Рождества не будет.
Конец света.
– Подалок! –
