У меня мало времени. Уж поверь, нам здесь есть чем заняться.
– Не смеши! Чем могут заниматься загнанные в бочку крысы?
– Во всяком случае, не поеданием друг друга, как это делаете вы.
– Послушай, Гай, – показалось, что в голосе Шака прозвучала жалость. – Это только поначалу кажется, что есть плоть себе подобного противно человеческой натуре. Это не так. Ты из города и не знаешь, что такое настоящий голод, от которого отказывает разум. А когда узнаешь, поймешь, что зверь сидит в каждом из нас. В ком-то сильный, как пещерная гиена, а кому-то достался жертвенный баран. Скоро и вы к этому обязательно придете. Одни из вас превратятся в хищников, другие в их жертвы. Не я это придумал. Так требует наш инстинкт выживания. А он сильнее любых человеческих законов и правил. Поверь мне, Гай, скоро вас ждет душный мрак и кровавая вражда каждого с каждым.
Гай шумно зевнул: иезуитская беседа о морали аморального начала ему надоедать, и он взялся за рычаг.
– Мы умеем бороться с собственными инстинктами. Шак, никак не пойму – о чем у нас с тобой разговор? Если ты передо мной оправдываешься, то своего отношения к тебе я не поменяю. Если хочешь покаяться, то лучше приходи как-нибудь в другой раз. Я пришлю Святошу.
– Подожди! – Шак склонился к щели, и Гай невольно отпрянул. – Тебе не место среди этого мусора! Я не зря сказал о хищниках! Неужели ты не видишь, что внутри тебя сидит зверь?! Ты его не можешь обуздать, и это хорошо. И ты не должен прятать его в затхлом трюме вместе с неудачниками! Твое место рядом со мной! Выползай из этой вонючей норы – ты мне подходишь!
– Не уверен, – Гай едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Зато я уверен! Мне сказали, что ты из городского сектора, что недалеко от ворот. Это так?
– Тебя не обманули.
– Удивительно – всегда считал городских обитателей никчемным рафинированным студнем. Особенно рядом с воротами, где полно полиции. Но ты исключение, и это мне нравится. Не думай, что я держу на тебя зло из-за вонючки Фрая. Жалкий, смердящий, плешивый недоумок. Единственной пользой от него оказалось то, что он пробудил в тебе зверя и предъявил его остальным. Да, Гай, его увидели и те, кто сейчас рядом с тобой. Но не строй иллюзий. Конечно, они безропотно, послушным стадом пойдут следом, но всегда будут тебя сторониться. Они овцы из питомника на заклание! И чтобы тебе не говорили, они всегда будут тебя бояться, потому что видят в тебе хищника. А вот мне по душе те, кто, не раздумывая, бьет, схватив первое, что попало под руку. Потому что мы с тобой одной породы!
– Это получилось случайно. Я никого не хотел убивать.
– Нет! В тебе проснулся зверь. Я видел его глаза. Прячась внизу, ты погубишь и его, и себя. Признай, что выжить у вас шансов нет. Произойдет одно из двух: или мы сорвем этот люк и доберемся до ваших хлипких шей, или раньше вы передохнете сами.
– Разочарую тебя, Шак! Здесь первенство будет за вами. И причиной всему вода. У нас она есть, а у вас ее нет.
Даже через толстую сталь люка Гай почувствовал, как Шак напрягся. Затаив дыхание, он раздумывал
