его прыгало охотничье ружьишко. Тут бабка изловчилась как следует и пнула Дениса ногой. Вероятней всего, что бабке хотелось угодить в пах, но скрюченные артритом ноги не очень-то подымались, и в результате бабка попала супостату по коленной чашечке. Башмаки у бабки были тяжелые, с твердокаменной подошвой, и Денис, не ожидавший от бабульки такой прыти, вскрикнул – скорее от удивления, чем от боли, и выпустил женщину.
Сама же старушка, тяжко охнув и скрючившись в три погибели, села на землю и принялась причитать:
– Не уйдем! Режь, не уйдем!
Старик прицелился.
– Да вы что, с ума посходили? – заорал Денис, – я к вам спросить заехал!
– Знаем мы, – сурово отвечал старик, – зачем тут разъезжают на джипах!
– Да москвич я! – сказал Денис, – вон, номер у машины московский! Я спросить хотел – вы не знаете, где Лаптюк живет? Дима?
– А тебе он кто? – подозрительно спросил дедок.
– Да кореш, в одну школу ходили.
– Это кто Лаптюк? – спросил дедка бабку.
– А это который с пятого балка был, – сказала она, – феррум-купрум.
– Спекулянт твой Лаптюк, – сурово сказал дедок, – во, даже памятник засрал!
И сурово ткнул пальцем в обставленную лесами статую рабочего.
– Вам помочь? – участливо спросил Денис, наклоняясь к старухе, все еще сидевшей на земле.
– Да я уж сама как-нибудь, – сказала та, но тут же уцепилась птичьей лапкой за протянутую руку Черяги.
– А что случилось? – спросил тот, – чего вы так – с ружьем?
– Дак мы думали, вы из этих, – объяснила старуха, – из рэкета. Дом отбирать.
– А что, отбирали?
– У всех отбирали, – сказал дедок, подходя, – сначала съезжать велели, а потом по домам стали шастать. Грабить людей. Троих таких поймали, а их на следующий день милиция выпустила.
– А потом? – спросил Черяга.
– А потом сгорели балки-то.
– Как сгорели?
– А вот так. Эти, которых поймали, прикатили сюда на джипе, и говорят: ладно, по доброму не понимаете, будем разговаривать по-плохому. А в ту же ночь все и загорелось, с четырех концов. Вон, памятник закоптили, памятник чистить деньги нашлись.
– А пожарные? – спросил Черяга.
– А пожарные часов через пять приехали, – объяснил старик, – им тут долго ехать, до пожарной части пешочком пятнадцать минут, вот они обождали по приказу сверху и приехали. Мы-то у воды стоим рядочком, мы уцелели, а все остальное выгорело, что твой чернобыль.
– Жертвы были?
– Пятеро угорело. Колька Стахов угорел, в лежку пьяный был, а в шестом рядку дите сгорело двухмесячное.
– А компенсацию какую-нибудь выплатили? – спросил Черяга.
– Ага! Пять тыщ в зубы и иди гуляй, покупай себе новый дом. Тем, которые сами уехали, кооператив хоть по десять тыщ платил.
