Валда Кунык был в постели и дрых, как миленький. Не сказать, чтобы мирно: он то всхрапывал, то постанывал, то бормотал себе под нос жалкие обрывки старых заклинаний, которые и целиком-то годятся разве что детей пугать, и не потому что работают, а просто звучат довольно эффектно.
Главное, он был на месте и спал.
Я, впрочем, уже давно заметил: мне неизменно везет, когда я желаю удовлетворить свое любопытство, а вот если исключительно ради пользы дела стараюсь, всяко бывает. Ну и поскольку сейчас я отложил дела ради удовольствия побольше выведать о кошмарах Валды Куныка, кто бы сомневался, что он будет целиком к моим услугам!
Городские сплетницы погибли бы от зависти, если бы узнали, какие эпизоды частной жизни их бургомистра были мне открыты в самом начале исследования. Но я, неблагодарный, спешно продирался сквозь сонмы румяных лиц и аппетитных ляжек, щедро приправленные яркими сценами буйных холостяцких и роскошных великосветских пирушек – вперед, к страшным тайнам Морморы. В какой-то момент я всерьез засомневался: да полно, снятся ли молодому бургомистру кошмары? Возможно, мои земляки были правы и парень не по зубам Лаздею?
И все же усилия мои были вознаграждены. Память Валды Куныка открыла мне низкое темное небо Морморы, тяжкие свинцовые тени и дымные факелы; мгновением позже я увидел мощенный черненой сталью и битым алым стеклом внутренний двор замка. Повсюду были расставлены жаровни с дымящимся мясом, бочонки с иррашийским вэром, плетеные корзины с грудами теплых деревенских пирогов – простая, грубая еда, не ахти какой праздник для изнеженных желудков, но есть в ней, конечно, своя прелесть.
Между жаровен и корзин метался причудливого вида зверек, больше всего похожий на огромную раскормленную мышь. Существо с аппетитом пожирало угощение; впрочем, приглядевшись, я понял, что оно не столько ест, сколько портит продукты: надкусывает мясо, швыряет куски пирогов в бочонки с вэром, а то и просто роняет продукты в грязь. Вот уж действительно смертный ужас, ничего не скажешь.
В центре двора стояла просторная клетка, в каких перевозят цирковых оборотней. В клетке томился сэр Валда Кунык. Причем не просто так томился, а очень деятельно. На его шее висела воистину огромная связка ключей – сотен пять, навскидку. Концы этого многопудового ожерелья свисали практически до земли. Бедняга бургомистр пытался открыть замок своей темницы, торопливо пробовал ключи, суетился, сбивался, начинал все сначала. Гигантская мышь явно была в курсе его терзаний. Я заметил, что она с особым удовольствием плюется кусками пирогов в сторону клетки и даже вполне по-человечески кривляется, передразнивает суетливые движения узника.
На мой взгляд, по сравнению с тем же Зеби Хипелосисом, Валда Кунык еще дешево отделался. Ну, подумаешь, клетка ржавая, жратва недоступная, мышь какая-то огромная скачет – бродячий цирк, да и только. Но Валда Кунык страдал, как дюжина юных вдов на похоронах, совсем извелся бедняга. Деятельная натура не позволяла ему прекратить
