Парадайз-стрит в эти дни частенько занимала его мысли. Особенно по ночам.
«Вот если бы людей, которые жили там, спросили, стоящая ли идея – путешествия во времени, – думал Джонни, – они бы наверняка согласились. Никто не знает, что произошло с динозаврами, зато мы знаем, что сталось с Парадайз-стрит. Хотел бы я вернуться в прошлое Парадайз-стрит».
Откуда-то послышалось шипение.
Ребята принялись озираться.
Между видеотекой и магазином, торгующим подержанной одеждой в благотворительных целях, был узкий проулок. Шипение доносилось оттуда. Потом оно перешло в рык.
Очень неприятный рык. Он ввинчивался в уши, пробивал рассудок навылет и вонзался прямиком в генетическую память. Когда первая человекообразная обезьяна решилась спуститься с дерева и неловко поковыляла по земле с целью проверить на практике новомодную идею прямохождения, будоражившую умы молодых обезьян, больше всего на свете она боялась услышать именно этот звук.
Низкое горловое рычание, доносившееся из проулка, недвусмысленно говорило каждой мышце тела: беги и залезь куда-нибудь повыше. И, желательно, сбрось с высоты несколько кокосов.
– Т-там в переулке что-то есть, – проговорил Холодец, озираясь в поисках подходящего дерева.
– Вервольф? – предположил Бигмак.
Холодец перестал озираться.
– Почему вервольф?
– Был такой фильм, «Проклятье возвращения вервольфа», – с готовностью объяснил Бигмак. – Так там один тип услышал рычание и пошел в переулок посмотреть, а в следующем кадре этот чувак уже был размазанными по асфальту спецэффектами.
– Ч-ч-чушь, – сказал Холодец, стуча зубами. – Вервольфов не бывает.
– Так пойди и скажи ему это.
Джонни шагнул вперед.
В переулке, недалеко от угла, лежала на боку магазинная тележка, но в этом не было ничего удивительного. По улицам Сплинбери бродили стада магазинных тележек. Джонни еще ни разу не видел, чтобы хоть одна из них двигалась своим ходом, но подозревал, что тележки катятся сами по себе, стоит только отвернуться.
Вокруг валялось множество стеклянных банок, раздутые от содержимого узлы какого-то тряпья и черные пластиковые пакеты для мусора, тоже битком набитые. Отчетливо пахло уксусом – из разбитой банки.
Один из тряпичных узлов был обут в кеды.
Такое не часто увидишь.
На тележку вскарабкался жуткого вида монстр и угрожающе зашипел на Джонни.
Монстр был белый с черными и коричневыми пятнами. И тощий. У него было три с половиной лапы, но только одно ухо. Его морда была воплощением абсолютного, неумолимого зла. Его зубы были желтыми и неровными, его дыхание – едким, как содержимое газового баллончика.
Монстр был хорошо знаком Джонни. Как и любому жителю Сплинбери.
– Привет, Позор, – сказал Джонни, стараясь не делать резких движений.
Если Позор тут и тележка тоже…
Джонни посмотрел
