Дело государственной важности. Вячеслав Денисов

      Медик, даже не посмотрев в сторону управляющего, ответил сухо и, как показалось Колмацкому, даже с неприязнью:

      – Его отравили, судя по цвету трупных пятен. Сейчас девять часов утра, – добавил он, глядя на запястье своей руки. Его окровавленные, скользкие и липкие на вид пальцы, обтянутые резиной медицинской перчатки, неприятно блестели. – Он мертв около восьми-девяти часов. Получается, смерть наступила в период с полуночи до часу ночи. Более точно смогу дать ответ после вскрытия… А цепь хорошая. Такое плетение впервые в жизни вижу. И никому не нужна оказалась.

      Колмацкий сидел, крутил головой. Администратор то и дело напоминал следователю, что труп обнаружен коридорным.

      Следователь сначала не обращал на это внимания, потом стал жевать губами, а потом, когда, по-видимому, его это достало, спросил:

      – В котором часу вы прибыли на работу?

      – Я? – растерялся Яресько. – Я, простите, и не уходил. Я в гостинице со вчерашнего вечера. Меня просто никто не видел. Я лег спать в одиннадцать.

      – Присмотрите за ним, – велел старшему из муровцев Кряжин, и коридорный отметил, что после этого Яресько оказать помощь следствию уже не пытался.

      Между тем время шло, следователь за два часа исписал десятка полтора листов каких-то протоколов, опросил с десяток лиц, хорошо знакомых Колмацкому, и где-то перед обедом, по гостиничному расписанию, Иван Дмитриевич – так звали следователя – добрался и до Яресько с коридорным. Но начал с администратора, чтобы закончить Колмацким. Настойчивость Яресько, по всей видимости, свои плоды все-таки принесла.