не менее папа римский Лев Х не оставлял попыток подчинить православных христиан римской церкви. Василий III получил от него письмо следующего содержания: «Папа хочет великого князя и всех людей Русской земли принять в единение с римской церковью, не умаляя их добрых обычаев и законов; хочет только поддерживать эти обычаи и законы, грамотою апостольскою утвердить и благословить. Церковь греческая не имеет главы, патриарх Константинопольский в турецких руках. Папа, зная, что в Москве есть духовенство и митрополит, хочет его возвысить и сделать патриархом, как был прежде Константинопольский; наияснейшего царя всея Руси хочет короновать христианским царем…»
Василий понимал, что все это дипломатическая игра, призванная скрыть ту истину, что православие на Руси хотят заменить католичеством; он никогда не смог бы смириться с этим, как не смирятся с этим и все его подданные. И он отверг эти домогательства вежливо, но твердо: «Государь наш Божьей волею от прародителей своих закон греческий держал крепко, так и теперь волею Божьей крепко держать хочет». В Рим он отправил пышное посольство.
В последние годы царствования в жизни Василия случилось событие, которое отразилось не только на его личной судьбе, но и всей России. Однажды, посетив дворец князей Глинских, он встретил там молодую женщину изумительной красоты – Елену. Стройная, гибкая, как лоза, с огромными черными глазами и копной густых, волнистых, цвета воронова крыла волос, она произвела на него настолько сильное впечатление, что на всю оставшуюся жизнь он стал пленником любви к ней. Несомненно, эта женщина обладала огромной магической силой. Что бы ни делал князь – ехал ли на войну, охотился ли в подмосковных лесах или принимал иностранных послов, всегда перед его взором неожиданно всплывал ее чарующий образ, и он думал: «Я, великий государь, располагаю жизнью и смертью многих тысяч своих подданных, но не могу приказать своему сердцу остановиться и замолчать».
Дома с нескрываемой тревогой во взгляде его встречала жена Соломония. Тоже некогда красавица, теперь уже потерявшая былой блеск и обаяние, она становилась ему все более далекой и чужой. «Надо развестись с ней, – думал Василий Иванович, – тем более есть и причина: у нас нет детей». Не остановила его и христианская заповедь: «Что соединено Богом, да не разлучают люди».
Василий обрел союзника в лице митрополита Даниила, от которого он получил разрешение церкви на развод с Соломонией. Против этого шага царя выступил видный церковный иерарх Вассиан Патрикеев, однако государь приказал свою добродетельную, но неплодную жену постричь в монахини.
Испрашивая разрешение на новый брак у восточных патриархов и настоятелей Афонских монастырей, Василий получил от всех отказ, причем Иерусалимский патриарх Марк в пророческом духе писал ему, что если он, вопреки церковным канонам, дерзнет вступить в законопреступный брак, то будет иметь сына, который удивит весь мир лютостью.
