он делал сейчас, то, что переживал, было ветреным приключением. Он чувствовал себя Бурминым из пушкинской «Метели». Непростительная лёгкость бытия. Так и надо жить – спонтанно и шутя. Он весь был в этом! Даже походка его – воздушная, летящая, едва касающаяся земли. Венчаться! Прекрасно. Милое развлечение.
На деньги отца Зинаиды купили кольца, одели невесту. Нашли церковь, договорились с батюшкой. Церковь очень старая, посвящённая чтимым в народе святым Кирику и Иулитте. На цветы денег уже не было. Сергей, радостный, взбалмошный, смеющийся, как озорной подросток, нарвал их по дороге – по канавам и прям в цветнике перед церковью… Огромную охапку. «Зачем столько?» – спросила смущённая Зинаида.
Ах, цветы. Его любимые – полевые: ромашки, колокольчики и ещё всякие разные – душистые и пряные. Что-то в груди его счастливо прыгало и резвилось… Ну и ну! Он венчается. В детстве думал: как это будет? Ведь это главный обряд во всю жизнь православного. Потому как крестин не помнишь, а отпевания не услышишь. А ещё это единственный раз, когда простой человек входит во врата, к алтарю.
Лишь когда стоял на покрывале, дьячок держал над головой венец – вдруг остыл, обмяк: детство нахлынуло, сдавило горло чудовищным рыданием. Как же так? Почему он здесь стоит? Больно и неправильно. Тяжёлый венец. Ком в горле.
Священник пел и пел. И уносился голос вверх, под старый купол… Повторил троекратно: «Венчается раб Божий… рабе Божией…» Составили запись в книге. Алексей расписался как свидетель.
Вышли они мужем и женой перед Богом. А он её поцеловал лишь раз! Весело ему уже не было. «Поздравляю!» – Алексей тряс его мёртвую, безвольную руку…
Заветной мечтою Исиды было посетить Грецию и все те места, которые стали колыбелью современной нам цивилизации. Своими глазами увидеть небеса, с которых Зевс отпускал свои молнии, оливковые рощи, полные нимф и сатиров, великие храмы, воздвигнутые в честь богов, куда приходили эллины поклониться им…
Благодаря успеху её танцев в Германии и деньгам, заработанным ею, Исида лелеяла дерзкую идею купить клочок земли рядом с Парфеноном.
Ах, как она и её семья – братья, сестра и мать – радовались, когда их ноги впервые ступили на священную для них землю. Танцевали, пели, призывая и восхваляя Зевса, Аполлона, Афродиту и всех муз искусства. Исида танцевала босиком. Все скинули с себя европейские одежды, эти нелепые свидетельства современной декадентской глупости, жеманства и изуродованной морали. Исида выбрала для себя простую тунику – кусок ткани, обёрнутый вокруг тела, в которой была похожа на Афродиту. Остальные члены семьи не отставали от неё. Сандалии и свободная одежда, такая, какую они видели на статуях в Лувре.
Изумлению местных крестьян не было предела. Они выбегали смотреть на них целыми деревнями, как на цирк. Привыкшие к естественному проявлению чувств, некоторые отнеслись весьма злобно к такому маскараду. В одном месте их освистали и закидали камнями. Пришлось возвращаться на своё суденышко, пропахшее овечьим сыром.
Так,
