и сам бы все сделал. Но подумал, что лестница на чердак может убираться в дом пекаря. Поэтому самому вновь взобраться на крышу ему было бы проблематично.
Решив, что дело стоит того, чтобы рискнуть, мы приступили к осуществлению задуманного. Вышли в город и, когда время перевалило за полночь, оказались возле лавки жадного Петры. К стене приставили три бочки и по ним поднялись на крышу. После чего очень тихо, осторожно начали подрывать черепицу.
Справились минут за десять. Видимо, пекарь экономил на постройке и черепицу подгонял не плотно, внахлёст, а лишь бы встык было. Проникли на чердак, быстро нашли спуск, а лестницу не обнаружили. Понятно. Чего-то подобного ожидали.
Мы с горбуном на руках спустили Звенислава в лавку, и он сразу же нашёл заветный хлебушек, целых девять караваев и пятнадцать сдобных булок. Богатство настоящее, как есть. Кто в жизни сильно голодал, тот нас поймёт.
Загрузив добычу в большой мешок, Звенислав подал его нам, а потом мы вытащили и его самого. Всё так же осторожно и без шума покинули лавку, проулками прошли к реке и уже здесь приступили к ночному ужину. И было бы всё хорошо, но, видно, хлеб пах настолько сильно, что на нас вышли местные оборванцы, человек десять. Некоторых мы знали, но голод не тётка, и если бы они решили отобрать нашу добычу, пришлось бы биться, может, даже насмерть. Поэтому на опасность мы отреагировали соответственно, потянулись за ножами, а Курбат приготовил сучковатую палку.
Однако драка не произошла. Местный уличный заводила, Длинный Лога, вразвалочку подошёл к нам и поздоровался:
– Здорово, парни.
– И тебе не хворать, Длинный, – как старший, ответил ему я.
– Вижу, вы сегодня с добычей?
– Да. Кой-чего послал Белгор от щедрот своих.
В лунном свете лицо Длинного было видно хорошо, и я заметил, как он сглотнул голодную слюну. Но просить парень не стал, сдержался и сказал:
– А нам, наоборот, Белгор только тумаков подкинул. Хотели в рыбных рядах пошариться, голов насобирать, а нас ребята Дурки побили. Теперь ходим, на луну смотрим. Живот мелодию выводит, а мы песенки поём.
Дурка – это да, вполне серьёзно. Полностью оторванный от реальности здоровяк, сколотивший вокруг таких же, как и он, уродов, а затем объявивший себя королём городского дна. Даже в Старую гавань со своими тупорезами ходил. Однако был жестоко бит и чуть не помер.
Не знаю, что на меня накатило в этот момент. Обычно сочувствием к другим людям, кроме своих приютских, я не страдал. А тут подтянул поближе мешок, вынул четыре каравая, подошёл к Длинному Логе и вложил хлеб ему в руки.
Длинный даже растерялся, он ничего подобного не ожидал.
– Дык как же… – замямлил он. – Нам ведь и отдариться нечем…
– Сочтёмся.
– Если так, мы добро не забываем.
– Вот потому и делюсь с вами, что вы ребята честные и правильные.
Босяки обосновались
