Мазарини обсуждал это с Фуке, и последний вышел из положения, предложив продать Йё и перенести свою деятельность на Бель-Иль [202].
Обе высокие государственные должности давали Фуке очень большой доход – возможно, порядка 200 000 ливров в год. К нему добавлялись доходы от земельной собственности, прибыль от морских операций и от участия в кредитовании государства. Один современный исследователь пришел к замечательному выводу, что совокупный доход суперинтенданта в 1650-х годах мог достигать 500 000 ливров в год. Это (в то время) превосходило доходы большинства герцогов и было вполне сравнимо с доходами семьи Конде, кузенов короля, старших принцев крови [203]. Как было заведено среди могущественных аристократов и высокопоставленных государственных чиновников, образ жизни Фуке соответствовал его статусу. В какой бы из своих резиденций он ни жил, от него всегда ожидали открытых дверей, накрытых столов и развлечений частых и щедрых. Франсуа Ватель[204], метрдотель, позже служивший принцу Конде, был у Фуке домоправителем. Он отвечал за многочисленные приемы и праздники для его гостей [205].
На суде Фуке пришлось доказывать, что пышный и расточительный образ жизни служил главным способом внушить доверие кредиторам короля, ожидавшим возврата кредитов и рассчитывавшим скорее на суперинтенданта, чем на корону [206]. Аналогично вели себя и другие высокопоставленные должностные лица, включая самого Мазарини и Ришелье. Принадлежащая Мазарини коллекция живописи, гобеленов, драгоценностей и предметов искусства была предметом всеобщего восхищения и зависти. Ришелье в свое время построил в Париже резиденцию достаточно величественную, чтобы перейти потом в руки королевской семьи и стать Пале-Роялем. Его шато в Ришелье был достаточно роскошен, чтобы поразить воображение кузины короля, баснословно богатой герцогини де Монпансье[207], которая выросла в Тюильри [208].
Как и Ришелье, Фуке покровительствовал литераторам. К концу 1650-х годов он уже стал завсегдатаем салонного парижского общества, где талантливые «дилетанты» из числа аристократов проводили время в обществе «профессиональных» писателей. При этом последние уповали на то, что заказы и пенсии высокопоставленных спонсоров помогут им утвердить себя в этом мире. Мадам Фуке, во многом разделявшая вкусы мужа, держала собственный салон, где, как и повсюду в столице, Фуке мог общаться с аристократами-дилетантами. В числе последних были: герцог де Ларошфуко[209], мадам де Лафайет[210], мадам де Севинье[211] и Мадлен де Скюдери[212], наряду с такими высокими профессионалами литературного ремесла, как Жан де Лафонтен[213], Томас и Пьер Корнели[214], Мольер[215], Шарль Перро[216], Исаак де Бенсерад[217] и Валантэн Конрар[218], основатель и бессменный секретарь Французской академии (Académie française)
Франсуа Ватель (фр.
Bastille, 2: 370–73, December 3, 1664. См. также: Défenses, 10: 152–53.
Анна Мария Луиза Орлеанская (
О Фуке как покровителе искусств см.:
Франсуа VI де Ларошфуко (фр.
Мари Мадлен де Лафайет (урожденная
Мари де Рабютен-Шанталь, маркиза де Севинье (фр.
Мадлен де Скюдери (фр.
Жан де Лафонтен (фр.
Тома Корнель (фр.
Жан Батист Поклен (фр.
Шарль Перро (фр.
Исаак де Бенсерад (фр.
Валантэн Конрар (фр.
