действительно далеко не Донован. Но он одно время был моим отцом, пусть и не по своей воле. И он кое-чему научил меня – быть может, предвидя сегодняшний день. Например, терпеть любую боль. А любить человечество я научился сам – пусть и не таким образом, как это делал Отец.
Он закрыл глаза, сосредоточился и одним ужасающим рывком разорвал петли, стягивающие ему руки. А затем таким же путем разделался и с поясом. И, не дав бэггу опередить себя, включил двигатель.
Руль отчаянно не слушался, но все же, содрогаясь от боли, Тед сумел развернуть его. Колеса бэгга стали вращаться и вскоре превратились в два сияющих диска.
Бэгг бился под ним, словно могучий дикий бык, но пилот не дал ему сбросить себя или свернуть с курса.
Поняв, куда намеревается лететь Тед, «Белый дракон» перестал сопротивляться…
…Тед сгорел, словно свеча, не долетев до Солнца.
– Прощай, малыш, – огорченно сказал бэгг, стряхнув с себя его прах. – Мы могли бы стать друзьями. Вы с Донованом умерли потому, что попытались противиться неизбежному. Глупо!
Затем «Белый дракон» развернулся и вновь направился к Земле.
Глава 1
Ровно в четыре часа ночи, как и оговаривалось в тайном послании, на всех уровнях огромного терранского дворца погас свет. Незадолго до этого все тысячи ее обитателей, включая охрану из личной гвардии императора, с помощью усыпляющего газа были погружены в глубокий сон.
Шорр Кан сидел в углу своего кабинета, за перегородкой из бронированного поляризованного стекла, делавшего его неуязвимым и одновременно невидимым, и потной рукой сжимал бластер. При свете звезд (хорошо что тайный посланник не потребовал заодно погасить и терранское небо!) он смутно различал грузного человека, восседающего на кресле у письменного стола. Двойник был погружен в транс, и ныне находился в полном подчинении своего хозяина. Он мог вести переговоры, защищаться, драться, бежать в случае угрозы для своей жизни – словом, все то же самое, что сделал бы на его месте сам Шорр Кан. А главное, двойник мог умереть героической смертью ради своего обожаемого императора.
Невидимые в темноте часы гулко зазвенели раз, второй, третий. Три часа ночи! В почившей в бозе лиге Темных Миров это время называли часом оборотня. Тот, кто в этот момент должен был войти во дворец, и был оборотнем. Еще вчера этот человек громогласно заявлял, что император всея Галактики Шорр Кан – злейший враг свободы, что он – тупой и кровожадный тиран с окаменевшими мозгами и еще более окаменевшим мировоззрением пещерного троглодита. Словом, вполне достойный друг и соратник величайшего лицемера, лже-пророка и лже-мессии Моргана Чейна! А сегодня ночью этот человек прибыл на Терру на корабле-невидимке, чтобы вступить в тайные переговоры со своим якобы злейшим врагом. Обыватели назвали бы такое поведение беспринципностью, а на самом деле это всего лишь только политика.
А вдруг это послание – часть зреющего заговора? Шорр Кан нервно вытер пот со лба. За
