в руках замок. Тёма нахмурился.
– Тошка, гляди! Замок-то древний, словно его сделали еще при царе Горохе. А из него капает машинное масло. Разрази меня гром, если недавно замок кто-то не смазывал!
Антон молча толкнул калитку, и она плавно, без малейшего скрипа распахнулась.
– Петли тоже смазаны, – напряженным голосом доложил он. – Ну и дела! Выходит, этот лагерь не такой уж и заброшенный, как мы думали. Лис, иди сюда!
Родик робко вошел за ограду, и почему-то торопливо закрыл за собой калитку. Лицо у него было хмурым и испуганным. Он крутил головой из стороны в сторону, словно к чему-то прислушивался.
– Ты чего? – недоуменно спросил Антон. – Услышал что-нибудь?
Родик хмыкнул и выразительно пошевелил длинным, покрытым веснушками носом.
– В том-то и дело, что я ничего не слышу, – прошептал он. – Помните, как залаяла собака, как только мы подошли к лагерю? Издалека ведь услышала наши шаги, хитрюга. А сейчас мы ползабора обрушили, шум и треск будь здоров! Но Рыжик молчит. Странно это…
Ребята прислушались. Действительно, вокруг царила тишина, только ветер слегка шуршал листьями на соседней кривой осине. И от этой тишины веяло какой-то непонятной угрозой.
Родик, с раннего детства отличавшийся особой чувствительностью, судорожно сглотнул и испуганно стал всматриваться густые заросли елового леса.
– Чуете? – прошептал он.
– Чего? – так же тихо ответил Антон. Ему тоже было не по себе.
– Кто-то за нами следит… Парни, у меня аж мурашки бегут по коже. Может, смоемся отсюда, пока не поздно?
Тёма насупился. Он не привык отступать, а тем более бежать сломя голову от неясной угрозы. Но вообще-то он тоже ощущал себя не в своей тарелке. Может там, среди густых елей, действительно кто-то стоит? Но кто – охранник? Чепуха, нет здесь никаких охранников…
– Пошли, – решительно сказал он и сделал шаг вперед. И тотчас остановился, словно вкопанный.
Из-за соседней ели вышел огромный пес. У него была мохнатая черная шкура, местами свалявшаяся и ободранная, как зачастую бывает у бродячих собак. Большие, с красноватым оттенком глаза с угрозой глядели на обмерших ребят. Черные ноздри пса раздувались так, что было слышно его шумное дыхание.
– Бежим… – еле слышно вымолвил насмерть перепуганный Родик, и сделал шаг назад, в сторону калитки.
Пес тотчас приоткрыл пасть с длинными желтыми зубами и угрожающе заворчал.
– Стой… – прошептал Антон. – Бежать нельзя, эта зверюга нас попросту разорвет, словно котят.
Родик прошептал: «Господи, помилуй!», и закрыл глаза. Ему казалось, что он видит кошмарный сон. С раннего детства он боялся собак, и при виде любого пса, даже самой маленькой болонки, тотчас торопился перейти на другую сторону улицы. Собаки почему-то издалека ощущали его страх, и облаивали его, словно встречного кота. А сейчас… Ну кто мог знать, что вместо рыжика им попадется этакая собака Баскервилей? Жуть!
