урожая. Во многих местах они отдавали еще 10-15 % урожая за использование сельскохозяйственного инвентаря. При этом многие помещики стремились отделаться даже от таких арендаторов. Они предпочитали труд пеонов, то есть долговых рабов. Ведь свободные крестьяне, в конце концов, могли податься на север и наняться на один из американских рудников, где были самые высокие в стране зарплаты. А вот пеону деваться было некуда.
Начиналось рабство обычно с того, что «добрый» хозяин асиенды давал достигшему 18-летия крестьянину ссуду в 150-200 песо для того, чтобы тот мог жениться и обзавестись собственным домом. За это пеон должен был работать на «асиендадо» (т. е. помещика), пока не вернет долг. Но во времена Диаса зарплата сельскохозяйственных рабочих вообще не выросла, оставшись такой же, как и на момент достижения страной независимости, – 26-30 сентаво в день. При этом стоимость основных продуктов питания крестьян – кукурузы, бобов и соуса чили – с 1800-го по 1900 год увеличилась примерно в шесть раз. Зарплату пеону платили такую, чтобы он, даже скудно питаясь, не мог вернуть долг. К тому же во многих местах пеон вообще получал не деньги, а специальные талоны, которые он мог обменять на продукты только в магазине самого же помещика («тиендас де райя»). Излишне говорить, что цены в этих магазинах были гораздо выше, чем в обычных. Особенно зверских форм пеонаж достиг на Юкатане, где плантаторы содержали специальные тюрьмы для провинившихся и подвергали их жестоким телесным наказаниям. Кое-где помещики даже пользовались правом первой ночи при свадьбах их долговых рабов. Если же протесты пеонов становились массовыми, то подключались «руралес» и армия. Законы многих штатов предусматривали уголовное наказание для пеонов, пытавшихся бежать с асиенд.
Труд пеонов был настолько дешевым, что это, как ни парадоксально, полностью остановило технический прогресс в мексиканском сельском хозяйстве. Зачем же покупать дорогостоящие импортные машины, если крестьяне-пеоны выполняют их работу почти задаром? Рабочий день, как правило, полностью совпадал со световым. Статистика показывает, что мексиканский помещик начала XX века без всякой механизации тратил на производство тонны продукции в среднем 4,5 песо, а американский фермер с его передовыми жатками Маккормика – 4,95 песо.
Помещики-«асиендадос» составляли к моменту падения диктатуры Диаса 3 % сельского населения, но им принадлежало около 70 % всех земель.
32 самые большие асиенды занимали 57 % территории всего государства.[95]
Особенно крупных размеров поместья достигли на севере страны, где их профилем было скотоводство. Как правило, крупнейшие «асиендадос» делили между собой и политическую власть в своих штатах.
Хрестоматийным в этом отношении является пример клана Террасас-Криль, который на протяжении трех десятков лет был полновластным хозяином северного штата Чиуауа. Его угодья (около 5 миллионов гектар) превосходили по территории Коста-Рику. Начинал Террасас, подобно большинству
Tobler H. W. Die mexikanische Revolution. Frankfurt am Main, 1984. S. 74.
