Я бы даже сказал, идеальные. В реальности такие можно увидеть только в глянцевых журналах на подредактированных фотошопом фотографиях голливудских актеров. Кстати, перевожу взгляд на рыжую, теперь понятно, что так смущало меня в ее лице – такая же идеальность, я бы даже сказал, кукольность.
– Да ты, Кошенька, не расстраивайся, – она будто прочитала мои мысли, – отрастут бровки и реснички.
Открываю рот, желая в очередной раз сообщить, что я Жора, а не Коша, но, взглянув на изображение в зеркальном ведре, спрашиваю другое:
– А на голове волосы отрастут?
– Отрастут, – сообщает женщина, и в ее голосе слышится сожаление. – Придется тебе снова ежедневно брить свой череп.
– Зачем? – не понимаю я.
Она, похоже, тоже не понимает моего вопроса и озадаченно хмурится.
Беру собеседницу под руку и веду к скамейке, на которой отдыхал вчера после бани.
– Уважаемая Яга, – начинаю, усадив ее рядом с собой, – не знаю, возрожденный я, перерожденный ли или умалишенный, но… Но я ничего не понимаю. А понять хочется. Не могли бы вы, уважаемая, растолковать мне для начала хотя бы, кто я, где я и почему я?
– Чей-то ты мне все выкаешь, будто какой-то морийской княгине! Хочешь знать, кто ты есть? А и действительно, как же это я, старая, сама-то не сообразила… – Женщина встает передо мной, берет мою голову приятно теплыми пальцами, и я тону в глубоком омуте ее зеленых глаз.
Итак, я первочеловек – один из перволюдей, которыми многие века назад Создатель населил миры. Я – мельчайшая толика души самого Создателя, уплотненная до состояния физического тела. В этом есть главное отличие перволюдей от обычных людей. Простой человек состоит из смертной физической оболочки и помещенной в нее бессмертной души. Я же есть только уплотненная душа, потому бессмертен…
4
Неожиданно начавший вливаться в меня поток знаний резко прерывается. Я словно оглушенный трясу головой, стараясь прийти в себя. Когда мне это удается, вижу нахмурившуюся Ягу и возникшее перед ее лицом марево, из которого смотрит уже знакомый по вчерашнему вечеру блондин.
– Как самочувствие, Кощей? – обращается он ко мне. – Оклемался уже чи не?
До меня не сразу доходит смысл вопроса, ибо перевариваю полученную в трансе информацию. Видя мою заторможенность, блондин переносит внимание на женщину:
– Чтой-то ты, Яга, медленно его лечишь!
– Тяжелый случай, – отмахивается женщина. – Ты как раз сеанс лечения прервал. Сам-то когда явишься?
– Говорю же, невесть что в лесу деется. Как бы не извели мои угодья под корень. Вас хочу о помощи просить. Из-за тебя, кстати, Кощей, все заварилось, – уставился он на меня голубыми глазами, – тебе мой лес и выручать.
– Ага, он те щас навыручает, – кивает Яга. – Ты подробней расскажи, что творится-то?
– Так я ж говорю, снова Иван бедокурит. Он как Кощея победил,
