он отказался есть, они заставили тело вопреки его разуму жрать до рвоты и снова смеялись – они находят корчи своих вещей забавными.
А «вещи» учились и ждали своего дня.
Загон он назвал домом, когда получил полвосьмика лет назад новую самку. Прежних сейчас и не вспомнить – после особого сорта волчьего сока, которым поили, и не такое забывается, да и были они обычные. Из дикой породы – «низшие» – как говорили хозяева. Женщин среди «стабильных» почему-то не рождалось и, кажется, это устраивало Вечных. Волчицы, изредка приводимые в стаю, не в счет – совсем бессознательные, глухие к голосу и прикосновению чутья, глупые, контролируемые обручем в каждом действии, пахнущие зверем, примитивные.
А новая – из резерва, так пояснил Вечный своему сменщику, вталкивая девочку в загон. Ее привели на поводке, – зареванную, тихую после их уколов, и невозможно маленькую, почти на две головы ниже него. Он сперва удивленно приметил пару свежих швов – на виске и шее. И, конечно, отсутствие обруча. А еще увидал забавный густой мех, совсем как у хозяев, но гораздо длиннее, на голове малышки. У него в двуногом облике такого нет, у хозяев есть и вроде бы зовется – «волосы». Удивительные. Третий чуть поворачивал голову, ловя их меняющийся непрерывно оттенок. Как лунная рассветная радуга. «Радуга» – слово из чужого и прекрасного мира, тогда он еще не знал его, такого замечательного и приятного. Единственного в языке людей, сполна соответствующего волчьему зрению. Как-то, еще совершенным щенком, он нашел местечко близ кромки купола, где из глубокой трещины пустыня выдыхает пар. Сам нашел, потом показал Первому. Вожак позвал стаю. Они сидели и смотрели, шалея от красоты танцующих бликов. Через час примчались Вечные и взялись разбираться в «аномальном поведении подопытных». Им потребовался огроменного размера прибор, чтобы рассмотреть радугу. Без него, говорили, там – «неприметный белесый туман». Слепые уродцы.
Небось и эти волосы считают белесыми. Разглядывая малышку, Третий вздохнул, снова чуть переместился. Заставил себя прекратить пялиться на красоту – и изучать важное. Сразу осознал, что у странной малышки нет второго, волчьего, облика.
Вечный грубо полез в его голову, приказывая беречь самку.
Вообще-то Третий, как и все называемые «стабильными», давно освоил речь. Ее значение собирали и наполняли пониманием смысла по крохам такие, как он, – вожаки, – много поколений, передавая знания изустно и от сознания к сознанию. Освоили со временем порог чувствительности приборов Вечных, ниже которого звук слышит только волвек, и научились разговаривать неприметно для хозяев. Они многому научились. Стая – единый организм, целиком она может куда больше, чем любой в отдельности волвек. Вожак вожаков – Первый – умеет полнее всех собирать опыт и изучать его. Лучшие из таких некогда научились считывать образы из сознания Вечных – и дело пошло. Сперва они узнали самые простые звуки и собрали в слова, выучились строить их в ряд. Потом выведали более сложные, освоили
