поэтический вечер… Выскажетесь там! Думаю, у вас найдётся немало оппонентов.
– Их мнение мне безразлично, и говорить перед ними мне не о чем.
– А передо мной – есть, о чём?
– Перед вами – да.
– Значит, я вам небезразлична?
Сергей промолчал. Зачем эта женщина пришла? Посмеяться? Развеять скуку живой игрушкой? Только душу выматывает…
– Выходит, вы хорошо знаете современную поэзию?
– Я, вообще, достаточно неплохо знаю литературу.
– И она вам не нравится?
– Увы.
– А что же вам нравится? Я хочу, чтобы вы мне прочли! Прочтите самое любимое. Поэзию небес прочтите!
И он прочёл, на удивление не забыв и не спутав строк:
– Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры… но о ней не просит…
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня!– Я верю, боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..1
Лара помолчала, затем поднялась и, подойдя к Сергею, вновь коснулась его плеча, произнесла тихо:
– Вы правы… Это… лучше… выше…
– Но вы опять поедете в салон, где читают стихи, не являющиеся поэзией?
– Поеду, конечно.
– Зачем?
– Потому что там весело… – Лара пожала плечами и снова села на стул. – А про себя так и не рассказали… Неужели в вашей жизни не было ничего, о чём бы стоило вспомнить?
– Вспомнить – возможно. Но рассказать… То, что дорого мне, вряд ли будет вами сочтено весёлым и интересным.
– А были ли вы влюблены, господин учитель?
– Да… был… – не сразу ответил Сергей.
– Кто же она была?
– Загадка, которую я не могу постичь…
В этом миг дверь отворилась, и на пороге возник взъёрошенный, перепачканный красками Степан. Увидев Лару, он отвесил ей низкий поклон:
– Прошу покорнейше извинить! Я не знал, что мой друг не один!
Сергей представил Пряшникова и Лару друг другу. Раскланявшись ещё раз, Степан лукаво спросил:
– А не позволит ли божественная Лара запечатлеть свой неземной облик на холсте?
– С удовольствием… Но только как-нибудь в другой раз. Теперь мне уже пора.
И исчезла гостья негаданная. Только шлейф тонких, чуть терпковатых духов остался напоминанием, что она не во сне приходила под этот кров. Хозяйка покачала вслед головой:
– Экая барынька! Соболя-то какие, соболя!
– Прости, брат,
