пахнущая аммиачной щелочью подворотня, – все это на самом деле окружает вас, заставляя думать не о светлом грядущем, а о вещах, соответствующих антуражу. Короче говоря, и место и время – замечательный повод для самых мрачных размышлений.
Но, давайте обо всем по порядку.
Наверняка у каждого бывали такие дни, когда капризная госпожа удача, не ставя никого в известность, брала отгул, оставляя нас один на один с многочисленными мелкими (и не очень) неприятностями. В такие «критические» дни все складывалось, мягко говоря, не лучшим образом.
Начиналось все, как правило, с утра туманного. Обычно пунктуальный будильник предательски отказывался разбудить в нужное время, а если и звонил, то, видимо слишком тихо и ненавязчиво, что, как следствие, выливалось внушительным опозданием на ненаглядную работу. И, согласно единственному закону, который никому еще не довелось нарушить при всем желании – закону подлости, – подобное «вопиющее безобразие» случалось обязательно в какой-нибудь знаменательный день, например, в День Большого Курултая – расширенного совещания с участием вышестоящего руководства.
Досадное опоздание порождало другую конфузию – неуклюже крадущийся под всевидящим оком отцов-командиров к свободному месту «дракон» с убийственным перегаром, среди затаившихся в предвкушении развязки «тигров». Это, в свою очередь, здорово сердило и без того строгое прямое начальство, веселило завсегда гораздых позубоскалить сослуживцев (тех самых «затаившихся тигров») и ещё больше взвинчивала и так некудышние нервы «виновнику торжества», заставляя и дальше совершать очаровательные глупости и попадать в забавные (для сторонних наблюдателей) переделки…
Старший лейтенант полиции Олег Белов, оперуполномоченный «территориал» уголовного розыска, остановивший свою не первой свежести колымагу в одной из основательно загаженных подворотен подопечного района, философски размышлял как раз на эту животрепещущую тему, мысленно составляя в своей памяти квартальный отчет по всем своим «косякам», а также «подлянок судьбы» и явных придирок начальства.
Выключив фары и заглушив мотор, он откинулся на спинку водительского кресла и стал рассеянно наблюдать за качавшейся на столбе под порывами ветра, чудом уцелевшей лампочкой – единственным более-менее светлым пятном во всем окружающем его ныне мире.
Продолжая анализировать сложившуюся ситуацию, Олег пришел к выводу, что его персональная госпожа «фортуна» не просто взяла краткосрочный отгул «по семейным», а выбила у своего эфемерного начальства полноценный отпуск с учетом дороги, и, помахав подшефному невидимой, но наверняка холеной ручкой, махнула ещё в начале квартала куда-нибудь подальше от него, на солнечные юга-берега.
Почему он так полагал?
Да потому, что практически одновременно с началом «унылой поры», той самой, которая для особо одаренных «очей очарованье», ему категорически перестало везти даже в самом малом. И это не могло быть простым совпадением.
Крайняя в его «послужном списке» девушка, с которой они прожили душа в душу почти четыре таких жарких во всех смыслах месяца (четыре! – огромный по его меркам срок), в один прекрасный, выдавшийся на редкость солнечным, денек, в одностороннем порядке разорвала с ним отношения.
Без зазрения совести отщипнув кусочек его если не разбитого, то точно надтреснувшего сердца и прихватив триста условных единиц из его ничтожной заначки размером в… три сотни условных единиц, она ушла, громко хлопнув дверью. Так, лапуля, хлопнула, что над левым углом дверного косяка штукатурка обсыпалась. Разобиделась, видите ли, что он уделяет ей мало времени «и вообще». А что еще входит в размытое понятие «и вообще», пояснить, как-то не удосужилась. Глядишь, может быть, он и принял бы к сведению. А самому ему догадываться, что бы это значило, было недосуг.
Ой, да чего уж там. Честно говоря, эта неприятность Олега не особо сильно огорчала. Баба с возу – кобыле легче! У него такого «добра», как у шулера пиковых дам в рукаве, в резерве ещё имелось «с горочкой». И даже заначки не сильно жалко было. Как говорится – это «цветочки».
Большие нарекания, переживания и расстройства у Белова вызывала его бравая служебная деятельность.
Вот уж где «ягодки», так «ягодки».
Дело в том, что его старый и, по ментовским понятиям, относительно добрый шеф, доблестно покрывавший многие Олеговские начинания, продолжения и завершения, тоже покинул Белова почти одновременно с его капризной пассией – взял и ушел на пенсию с пусть и плешивой, но гордо поднятой головой, оставив подопечного на растерзание более кровожадным «хышникам», отцам-командирам. Если точнее, то матерого опера вежливо «попросили» уйти за личную позицию, ту самую, благодаря которой «верхи» огульно вешают ярлык «оппозиция». Благо, годики накапали. И неважно, что шеф был профессионал с большой и жирной буквы «П», и имел такие важные качества, как а) желание и б) умение делиться опытом со своими более юными коллегами, в
