что в самом деле полегчало и он себя контролирует.
Голова, правда, теперь болела сильнее.
Хеннесси посмотрел на приборы. Батискаф по-прежнему двигался нужным курсом.
Так ли уж были необходимы крайние меры, на которые пошел Дантек? Ведь Хеннесси просто немного похихикал – стоило ли из-за этого распускать руки? Дантек, очевидно, считал иначе; пожалуй, он перегнул палку. Кто-то из них мог пострадать. Интересно, о чем думал Таннер, когда засунул его в этот плавучий гроб вместе с ненормальным? Да, наверное, Дантек сильнее – возможно, Хеннесси сейчас не в силах ничего сделать, но вот когда они снова окажутся на твердой земле, он отыщет управу на этого психа. Он подаст на него официальную жалобу. Он отправится к Таннеру, расскажет о поведении Дантека и потребует, чтобы того уволили. Ну а если Таннер не пожелает ничего предпринимать, он обратится к вышестоящему начальству. Будет писать и писать жалобы, пока не доберется до самого верха, до самого Ленни Смолла. Президент Смолл, конечно же, здравомыслящий человек. А если и мистер Смолл не захочет его слушать… что ж, тогда он им всем покажет. Он возьмет винтовку и…
– Тысяча метров, – сообщил Дантек.
Хеннесси виновато дернулся, и все посторонние мысли враз улетучились.
– Тысяча метров, – повторил он и обнаружил, что голос предательски дрожит.
Не очень сильно, так что Таннер может ничего и не заметить. Хеннесси включил видеосвязь.
– Вызываю базу, – произнес он в микрофон. – База, ответьте.
В треске помех, уже не так ясно, как прежде, послышался голос Таннера. Изображение на экране тоже было менее четким, с размытыми краями.
– «Эф-семь», база на связи. Вижу и слышу вас хорошо.
– Глубина – тысяча метров, – доложил Хеннесси. – Заглушки в порядке, приборы работают исправно, проблем никаких.
– Очень хорошо, – откликнулся Таннер. – Действуйте по плану.
Батискаф продолжал погружение. Теперь казалось, что они опускаются медленнее, чем раньше.
– У тебя все в норме? – спросил Хеннесси.
– Без проблем. А у тебя?
Хеннесси кивнул. Даже это простое движение отдалось болью в голове – ощущение было, словно мозг ударился о внутренние стенки черепа.
– Кислород в норме? – спросил он.
– Ты только что спросил, все ли в норме, и я ответил утвердительно, – холодно произнес Дантек. – Это значит, все в норме, включая и кислород.
– Да-да. Я понял.
Хеннесси некоторое время молча сидел и смотрел в иллюминатор. В свете бортовых огней батискафа больше не было видно ни малейших признаков жизни. Если здесь и водилось что-то живое, оно предпочитало не показываться. Вокруг царил неизменный мрачный пейзаж. Хеннесси вдруг сообразил, что обстановка напоминает его давешний сон, и от этой мысли ему стало нехорошо.
– У меня голова болит, – сказал он наконец – просто для того, чтобы услышать человеческий
