эквивалент. – Она помолчала. – Меняются предания.
– Какие предания?
– Народные предания, сказки. Они претерпевают изменения – и тоже очень быстро. Майкл, так не бывает. Это просто невозможно.
Олтмэн внезапно сделался серьезным:
– Невозможно?
– Абсолютно.
– Ерунда.
– Местные повторяют истории о хвосте дьявола, – пояснила Ада. – Такая изогнутая заостренная штука. Говоря о ней, они скрещивают пальцы, вот так. – Она скрестила указательный и средний пальцы. – Но когда я пытаюсь расспросить подробнее, они сразу же замолкают. Странно, ведь раньше они были со мной откровенны. Впечатление такое, будто мне больше не доверяют. – Она положила руку на столешницу. – А хочешь знать, что во всей этой истории самое странное?
– Что же?
– Знаешь, как будет на языке юкатанских майя «хвост дьявола»? Точно так же, как и название кратера, – Чиксулуб.
У Олтмэна пересохло в горле. Он взглянул на часы: без четверти восемь. Что ж, он еще вполне успевает в бар на встречу с незнакомцем.
7
Некоторое время все молчали. Просто стояли и смотрели на бруху. Та, опершись на плечо Чавы, в свою очередь рассматривала кошмарную тварь.
– Вы видите? – прошептала она наконец, и ее голос почти не был слышен за тяжелым дыханием существа. – Оно растет.
Старуха засунула руку в сумку, покопалась в ней и, вытащив щепотку порошка, задвигалась в медленном танце. Она обходила тварь кругом, по самой границе зловонного облака, и рассыпа́ла впереди порошок. Мальчика старуха тащила за собой. Это был странный, хаотичный танец, напоминавший походку пьяного. Собравшиеся на берегу люди сперва просто наблюдали за ритуальными движениями колдуньи, но вот пара человек присоединилась к необычному танцу, а следом и еще несколько. Другие стояли и трясли головой, словно прогоняли наваждение.
Когда бруха оказалась прямо напротив головы твари, она остановилась и принялась кружиться на месте. Затем все повторяли за ней движения; каждый занял свое место, и постепенно люди образовали полный круг. Они танцевали возле существа, некоторые при этом находились по колено в воде.
Вот колдунья взмахнула посохом, отошла назад и снова шагнула вперед. Люди повторили за ней движения. Чава зашел слишком далеко и закашлялся, когда вдохнул испускаемый тварью ядовитый газ. Глаза зажгло огнем, в горле нестерпимо защипало.
Бруха подняла руки со скрещенными указательным и средним пальцами. «Чиксулуб», – пробормотала она и снова повернулась. Исковерканное множеством языков слово пронеслось по толпе, будто стон.
Колдунья медленно повернулась и отошла в сторону. Спина ее была теперь более прямой, а походка увереннее, чем когда они с Чавой шли к берегу. Вот она отступила на несколько ярдов и, покопавшись в песке, извлекла из него принесенную морем дощечку. Затем старуха возвратилась в круг. Она кивнула мальчику и показала жестами, чтобы он сделал то же самое. Когда Чава вернулся
