сказал он и от растерянности запихал руки в задние карманы.
– Он у камина, – сказала Лора, на Соломона она едва взглянула, нервничала, переживала.
Хотя в лесу она назвала свое имя, сейчас Соломон удивился, услышав ее речь. Там, в лесу, она казалась дикой обитательницей природы, в доме она более реальна.
Мосси лежал на овчине у камина, где горело большое полено, грудь собаки поднималась и опадала в такт затрудненному дыханию. Глаза его были открыты, но пес не реагировал на окружающих и словно не видел ни языков пламени, ни миску с водой и миску с едой возле своего носа.
– Ничего не ест и не пьет, – сказала девушка и села на пол рядом с собакой, обняла ее, защищая.
Соломону следовало бы осмотреть собаку, а он глаз не мог оторвать от девушки. Она подняла голову – испуганные, растерянные, прекрасные, колдовские зеленые глаза.
– Кровь идет? – Он подошел к Мосси, опустился рядом с ним, напротив Лоры, так близко он к ней еще не был. – Привет, парень! – положил руку собаке на спину, слегка погладил.
Мосси приподнял голову, в глазах боль. Слегка заскулил.
Лора воспроизвела песью жалобу с невероятной точностью – Соломон невольно уставился на нее.
– Крови нет, – сказала она. – Не пойму, что у него болит, но встать он не может.
– Нужно к ветеринару.
Она посмотрела Соломону прямо в глаза.
– Вы его отвезете?
– Я? Могу, но лучше спросить Джо, это ведь его собака. – Заметив ее гримаску, он уточнил: – И его тоже.
– Джо меня не любит, – сказала она.
– Нет, просто Джо не привык к переменам. Некоторые люди сердятся, когда что-то в жизни вдруг меняется.
– Все меняется, и нам приходится, – сказала она, и голос ее вдруг изменился, сделался басовитым, хриплым, с североанглийским акцентом – чужим.
– Что вы сказали?
– Так говорила Гага. Бабушка.
– А! Понял! Поедете со мной к ветеринару? – Он бы предпочел поехать с ней вместе.
– Нет. Нет. Я остаюсь здесь.
Глагол в настоящем времени. Не «я останусь», а «я остаюсь здесь». Постоянно.
Чистую кожу девушки подсвечивало пламя очага, комната казалась такой спокойной, безмятежной, хотя собака боролась тут за жизнь, и Лора была близка к отчаянию.
Она погладила тихо вздымавшийся и опадавший живот пса.
– Давно ли вы в последний раз спускались с горы? – спросил Соломон.
Она завесила лицо руками, скрываясь, не желая отвечать.
– Как долго вы тут живете? – настаивал он.
Она не сразу ответила.
– С шестнадцати. Десять лет уже, – сказала наконец, поглаживая Мосси.
– И с тех пор ни разу не отлучались?
Она покачала головой:
– Не было надобности.
Это его потрясало.
– Хорошо, но теперь надобность есть. Мосси будет лучше,
