которые сумеют сообщить об этом в гестапо. Жалеть вас будет некому, и бежать вам будет некуда. В Германию мы тоже когда-нибудь придем. Я не угрожаю вам… Так, напоминаю о всяких грустных обстоятельствах. Нет, нет, ничего плохого вы мне не сделаете, пока есть хоть ничтожный шанс, что я действительно партизан. Тем более что и других людей, пытавшихся подойти к вам, вы гестапо не выдали. Но на этот раз вашего молчания будет мало. Необходима ваша помощь.
Каким-то внутренним чувством я понял, что здесь нужно остановиться. Может быть, побелевшие пальцы Галины, впившиеся в край стола, подсказали мне это. Лицо ее стало еще более серым. Она прикусила нижнюю губу тонкого рта и напряженно смотрела в угол.
Я снова подошел к окну и осмотрел двор. Лучше всего было теперь дать ей время подумать и понять случившееся.
– Не давайте мне сейчас никакого ответа, Галина. Тем более что в вашем положении может быть только один ответ. Другого мы не примем. Подумайте, а мы тем временем подготовим задание для вас… Мы скоро увидимся снова. Может быть, здесь, может быть, у вас дома…
Галина усмехнулась язвительно и недружелюбно.
– Ну, домой-то ко мне вы прийти не сможете. Я живу рядом с Комиссариатом, и весь район под наблюдением гестапо…
Я прервал ее.
– Ничего, в случае надобности мы найдем вас… Только с немцами будьте поосторожнее. Особенно сейчас…
– У меня ни от кого никаких секретов… – начала было Галина и осеклась.
Потом добавила, смотря в сторону:
– Ну, что же… я подумаю… Но я вам ничего не обещала…
– А я ничего и не просил пока.
Галина резко повернулась и пошла к двери. Видимо, нервы ее уже начинали сдавать. Я не задерживал ее и только проговорил вдогонку: «До скорого свиданья».
Она ответила что-то невнятное, не оборачиваясь, проскользнула в сенях мимо Нины и исчезла.
Я не смог ответить вошедшему Карлу, удачно ли прошла встреча. Я не знал этого сам.
Трудно сказать, кому пришлось тяжелее в последующие сорок восемь часов – нам с Карлом или Галине. Наверное, все же ей. Мы приняли нужные меры безопасности, и наши связные готовы были к уходу из города. Если Галина потеряла бы голову и связалась с гестапо, погибли бы только Карл и я и вместе с нами – один из вариантов убийства гауляйтера. Умирать нам не хотелось, но мы знали, что после нас придут другие докончить дело.
На Галину же свалилась тяжесть непреодолимого.
Мы знали, что не в первый раз гауляйтеровской горничной приходилось задумываться о своем положении и о своем долге перед Родиной. Но до сих пор у Галины был, очевидно, выбор и возможность отложить решение. Она могла ускользнуть от ответа и скрыться в своем доме недалеко от Комиссариата, как в норе. Теперь же нам предстояло показать ей, что уходить больше некуда и откладывать решение – невозможно. Для этого мне предстояло надеть офицерскую форму и нанести визит Галине на ее собственной квартире.
К субботе было продумано и решено,
