нос по ветру, монополистический капитал в лице Дюпона, Меллона, Моргана, Хёрста и Форда открыто финансировал профашистские группы.
Настроения деловых кругов недвусмысленно выражали информационные бюллетени, в основном рассчитанные на бизнесменов. С весны 1935 г. там начали появляться статьи, которые сводились к преклонению перед экономической программой Германии и, что для нас важно, – её идеологической подоплёкой: «многие представители деловых кругов связывают свои надежды на будущее с фашизмом»… Не удовольствовавшись «отдельными» признаниями достижений немцев, американские эксперты, на страницах тех же изданий давая критический обзор деятельности администрации Рузвельта, прямо призывали её следовать «заокеанскому» образцу: «Наша форма правления должна быть изменена на нечто похожее на фашистскую форму». Между тем смена «формы» произошла раньше – и не в экономике. С начала 1930 гг. в США легально действовали десятки тренировочных лагерей, организованных «Германо-американским союзом» (German American Bund). Под опекой лидера «союза» Фрица Куна молодые американские немцы проходили интенсивную военную подготовку, попутно приучаясь любить свою «старую родину».
Возвращаясь к наивной политике «условных большевиков», по капризу истории подвизавшихся на Уолл-Стрит, замечу, что именно она принесла свои плоды в Германии. Она же поддерживала коммунистическую партию, благодаря чему последняя добилась на выборах в 1930 г. потрясающих результатов. Впрочем, после громкой победы акции коммунистов значительно упали, поскольку их интернационализм был шит белыми, или, лучше сказать, – золотыми нитями тех же условных космополитов. Стороны в который раз были разведены, после чего к середине 1930 гг. предельно ясно обозначились средства и цели дальнейшей борьбы. Годы Великой Депрессии, прочистив мозги многим, помогли уяснить думающим людям опасность «финансового интернационала», которым (это тоже не было тайной для знающих людей) заправляли банкиры «космополитической мысли» с теми же, неувядающими в веках золотыми прядями на висках. Именно эта наднациональная организация повсеместно в мире организовывала жёсткий заслон всякому национальному движению. Уже упоминавшиеся средства варьировались в зависимости от места их применения. В одном случае это было финансирование левых и национал-социалистических «рабочих» партий, в другом – профсоюзных организаций, которые скоро попали под жёсткую опёку имперски ориентируемых штурмовых отрядов. И здесь деньги являлись надёжным индикатором политических событий, наиболее впечатляющим из которых был рост международного национального движения.
К тому времени финансовый клан Морганов дышал на ладан. Пытаясь следовать в фарватере «партийной» финансовой и экономической политики, он для обретения второго дыхания вошёл в контакт с промышленной мощью компаний Генри Форда и некоторыми деловыми кругами Великобритании. Однако последняя в сентябре 1931 г. отказалась от золотого стандарта
