снеговиков, ледовых дворцов, выстроенных детьми вдоль дворов, и достаточную темноту уже с четырех часов дня, температура воздуха днем не опускалась ниже -5. Отличная погода для того, чтобы покататься на коньках, например, в Парке Горького, который несколькими сезонами ранее был преображен до неузнаваемости. Лаурин полюбил его еще с юности, когда часто отдыхал там в тени на одной из лавочек, читая книги или наслаждаясь песнями любимой группы Scorpions, которая в то время как раз порадовала своих поклонников, особенно российских, песней «Wind of change», в которой частично описывался этот самый парк. Тогда Виктор даже представить не мог, как сложится его судьба.
Все в его жизни складывалось удачно: служба в элитном подразделении спецназа, затем карьера в следственным отделе милиции, красавица-жена Вика, одно только упоминание о которой сводило с ума десятки мужчин. Шестнадцатилетняя актриса Большого театра, она, однажды вжившись в образ одной роскошной и неприступной сердцеедки, казалось, до сих пор играет эту роль. Вечно игривый и сексуальный взгляд, легкая походка, веселая и непринужденная манера общения, флирт, как встроенная в тело опция, привычка заигрывать с каждым, спать с особенными, но все же хранить «любовь» к одному единственному. Она обладала потрясающей внешностью: высокая брюнетка с потрясающими ножками, пухлыми губками, королевской осанкой и настолько очаровательной улыбкой, что Лаурин готов был простить все измены, все немыслимые траты на развлечения и одежду, все упреки… Он дышал ею, хотя и чувствовал, что когда-то это должно закончиться. Почему? Он не знал, но это тягостное ощущение до такой степени сжимало его сердце, что один раз он даже получил микроинфаркт, увидев Вику, идущей по улице за руку с другим мужчиной. Правда, там тревога оказалась ложной. Это была просто очень похожая на его жену девушка, которая, тем не менее, все равно изменяла своему мужу с тем мужчиной.
В один из выходных Лаурин проснулся к восьми часам утра, несмотря на то, что в дни, когда на работу идти не нужно, он иной раз мог проспать и до полудня. Что-то его тревожило.
На улице было светло. Местные бабушки уже отгуляли со своими псами и разошлись по квартирам перекусить, готовясь к «сходке», когда на самую большую в округе, шестиместную, лавочку садились сразу девять бабушек, чтобы начать осуждать перестройку, озираясь периодически по сторонам с целью убедиться в том, что их не подслушивают карательные органы – привычка со сталинских времен.
Виктор, попивая крепкий кофе, вкус которого ему не нравился, но отдаленно напоминал горечь пива, осмотрел это собрание, затем оглядел двор, чтобы убедиться, что его «Шестерка» стоит на месте, и направился в душ.
Вика на три дня уехала в Саранск к матери. Вернее, он так думал. На самом деле Виктория Лаурина развлекалась со своим любовником – высокопоставленным партийным деятелем. Это были их первые совместные выходные, и Вика хотела, чтобы все прошло хорошо. Она уже планировала уйти от Виктора к Борису, который и богаче, и симпатичнее, и в постели заставлял ее испытывать такое, что Виктору, если и снилось, то только после просмотра запрещенных
