по тропинке, которую уже проложили рыбаки, а оттуда до пляжа рукой подать. Мы пройдем опять по льду… – разрабатывала Ира провальный, головокружительный план, указывая всем, как она обычно делала на уроках, захлебываясь, свое внешнее превосходство и южный темперамент. – Поняли?
Настя молчала с надеждой, что они шутят. А Ира думала, что она поднимала, таким образом, свой авторитет и рейтинг среди ей подобных, как в первобытном стаде, забивая голос разума голосом инстинкта и отсутствия средств передвижения. Как будто оттого, что она говорила, появится по нелепой случайности лед на черных водных проталинах, или толщина льда сразу вырастет, как на Северном полюсе.
– Да, вижу, – поддержала инициативу Света, поправляя очки с минусовой диоптрией. – Там близко. Поднимемся с пляжа по лестнице на мост, а по мосту вернемся домой.
Это объяснение с высокой степенью риска для трех одноклассниц равнялось желанию Светы потопить себя и двух других девушек. Настя вспомнила своих, дожидающихся ее после посещения ТЮЗа, родителей. Особенно ей было жалко престарелого отца, который всегда с огромной любовью заботился о ней всю предыдущую жизнь. Да и мама была примером для подражания в трудолюбии и самоотдачи!
Легкомысленная и романтичная Света, по мнению Насти, была книжным червем. Любимой книгой после «Трех мушкетеров» Дюма, которую она давала читать своим друзьям, была «Консуэлло» Жорж Санд. Перечитав всю домашнюю библиотеку, состоящую максимум из десяти мировых изданий зарубежных классиков, она переключилась на чтение научно-популярной литературы о супружеской жизни и интимных отношениях замужних пар.
Как и всех подростков, ее интересовал принцип, по какому супруги находят себе пару, возможная разница между сочетающими в браке и количество предполагаемых детей. Полностью изучив пару, тройку таких дешевых изданий, она теоретически подковалась для поиска себе предполагаемого мужа «на какой-то промежуток времени», как она сама потом доложила об этом Насте по большому секрету, взяв клятву, никому не говорить о происшедшем разговоре, выспросила у нее мнение на этот счет.
Для Насти, успевшей получить амурный опыт, подобная нелепица вызвала уважение. Но она кое-как сочинила легенду о своей будущей прекрасной жизни со счастливым концом. Связанная устной клятвой, она чувствовала себя ответственной за судьбу Светы, которая любила, как и все нормальные люди, чтобы ее опекали, гладили по шерсти, помогая продвигаться по жизни без трудностей и забот. Как певчая, сезонная птичка, она бы перелетала с ветки на ветку, щебеча и хватая насекомых. Замечая некоторую отстраненность Светы от себя, Ира, самоутверждаясь, стала называть Настину соседку по парте то Свечкой, то ханжой, чтобы вклиниться в небольшое пространство, между, сидящими впереди ее соседками. Хотя пересаживаться от старосты, пользующейся авторитетом, она тоже не хотела.
«Неужели они хотят вернуться засветло», – изумилась
