взять показания, если врачи пустят в палату.
– Поймите, – уговаривал он врача, – я не могу ждать, когда они придут в себя полностью. А вдруг в этом замешан какой-нибудь маньяк и завтра пропадёт ещё несколько девочек, вы готовы взять на себя ответственность за их жизни?
– Позвольте, – отбивался врач, поправляя постоянно сползающие очки, – но они же сказали, что сами по своей воле пришли в этот подвал. Какие маньяки, что вы наговариваете ужасов?
– Вы не понимаете, доктор, – упорствовал капитан, – зачастую жертвы не могут или не хотят признаться, что стали жертвами преступника. Ведь им может оказаться кто-то им хорошо знакомый, иногда даже близкий родственник или учитель. Они будут говорить всё, что угодно из опасения, что он снова может проделать с ними те ужасы, которые им пришлось испытать. Я должен поговорить с ними немедленно и не стоит препятствовать мне в исполнении служебного долга. Скажите, они могут разговаривать?
Доктор кивнул, не в силах противостоять напору капитана Удальцова. Я мог лишь посочувствовать доктору, но позиция капитана мне казалась более правильной – нужно убедиться, что никто больше не пострадает.
– Он пойдёт со мной, это наш эксперт! – безапелляционно заявил капитан и пригласил меня следовать за ним в палату.
Девочки выглядели существенно бодрее, чем час назад – теплые одеяла, горячий бульон и сладкий чай наполнили их хрупкие тельца жизнью.
Капитан с разрешения сидящих в палате родителей задавал им вопросы, они, перебивая друг друга, отвечали, а я смотрел на Катю Грибову, стоящую по ту сторону барьера с немым вопросом в глазах. Я взял её за руку, чтобы ей не было так одиноко.
– С ними всё будет хорошо? – немного грустно спросила она, разглядывая девочек, лежащих в больничных кроватках.
Я молча кивнул, чтобы не отвлекать капитана и детей от беседы.
– Мне грустно, – пожаловалась Катя, – они меня не отпускают, а здесь у меня никого нет. Вы можете мне помочь, дяденька?
Конечно могу, вот только нужно как-то объяснить девочкам, кто их спас на самом деле и почему этот человек сейчас мучается. Хорошо в сказках, там с самого начала понятно, что всё происходящее – вымысел. Можно погрустить, даже поплакать, а то и посмеяться, чтобы потом, закрыв книжку, забыть даже самую страшную сказку.
Родители, конечно же, не поверили моим словам, но не смогли отказать тому, кто спас их детей. Свою маленькую сказку я решил сделать доброй, рассказав как можно более просто о том, кто и как на самом деле помог нам их спасти. Если девочки и не поняли что-то из рассказа, это не беда, но они охотно включились в игру, согласившись отпустить Катю с тем условием, что когда-то, через много-много лет, все вместе встретятся снова.
Видимо там, куда спешила уйти Катя, было по-настоящему хорошо, потому что она сильно обрадовалась словам девочек и собралась уже убегать,
