кусков недоваренной говядины и гнилого хлеба. Но все это ему пришлось съесть, поскольку другой еды не было.
Такое же отрицательное впечатление, как мингрелы, вызвали у Контарини грузины. Их он назвал столь же глупыми, как и их ближайших соседей. Обед у одного из местных вельмож итальянец описал так: на полу расстелили кожу с большим количеством жира – его хватило бы на целый котел. На нее положили кусок хлеба, репу, мясо на грузинский вкус и «другую подобную дрянь. Вскоре хозяева сильно напились и попытались любым способом напоить и меня. С трудом мне удалось от них вырваться».
Не захотел венецианский дипломат оценить традиционное грузинское гостеприимство! Он крайне отрицательно относился к любым застольям и всегда сурово осуждал пьющих, не понимая, что у некоторых народов встречать гостей вином – национальный обычай.
Непонятное для грузин поведение Контарини привело к тому, что на следующий день к нему прибыли писцы от царя Баграта, которые стали описывать все его имущество, включая одежду. Затем итальянца отвезли к царю и поместили под стражу, где морили голодом и подвергали допросам. Дипломат шипел от злобы, возмущаясь «поступками этих тварей, которые, казалось, никогда не видывали людей». Грузию, где он натерпелся «столько страха и неприятностей», Контарини назвал «проклятой страной с ужасными горами и царем со злобным нравом». И мечтал лишь поскорее из нее уехать.
После пережитых на Кавказе неприятностей Персия показалась итальянцу гостеприимной. Красивые города, вкусные плоды, разнообразные кушанья, статные мужчины, хорошо одетые женщины, великолепные скакуны. Контарини подробно описал внешность шаха, его характер, его жен, приемы при дворе и сделал вывод: «Персия любит пышность». Но, как уже можно догадаться, не забыл итальянец указать и на отрицательную черту Узун-Гассана – «много ест и беспрерывно пьет вино». Заметил Контарини также склонность к преувеличению своего богатства и могущества: шах представлял свой двор более многочисленным, а свое войско – лучше вооруженным, чем это было на самом деле. Излишняя проницательность венецианца, видимо, не понравилась шаху, и он поспешил избавиться от него, отправив на родину (при этом не захотел расставаться с Барбаро).
Что ж, все люди разные, и венецианский аристократ Контарини, скорее всего, был малоприятен в общении. Его записки переполнены снобизмом, желчностью, неприязнью ко всему, не похожему на то, что окружало его на родине. Иное поведение, иные обычаи и кушанья он ненавидел.
Возмущало его и не слишком почтительное отношение окружающих к себе, любимому, – о знатности его рода слышали только в Италии. А как было догадаться? Вот при дворе шаха итальянский дипломат познакомился с русским послом Марком Руфо, в свите которого 300 человек на конях. Контарини же сопровождали только 3 человека, которым постоянно приходилось искать средства передвижения и экономить буквально на всем.
Помня о бедствиях, которые пришлось пережить на пути в Персию, итальянский
