Ведь сами же трактаты каким-то образом вклеены в предметный субстрат, втянуты в мир единичностей. Даже рукопись «Науки логики» когда-то лежала на гегелевском столе, в соседстве с перьями и чернильницей. Если вещи могут окружать трактат, почему трактат не может окружать вещи, вписывать их в себя? Можно представить себе и такие трактаты – текстовые емкости виртуально-электронного пространства, – которые будут разворачиваться вокруг единичностей: этого дома, этого дерева, этой травинки, и будут именно вклеивать в текст этот онтический субстрат, одновременно подчеркивая его инородность понятиям, несводимость к общему. Можно представить философию в совершенно другой роли, чем принятые сейчас дискурсивно-дискуссионные формы изоляции ее от единичного: как мышление, вписанное в круг своих предметов, взаимодействующее с чуждостью немыслимого, в той странной связи с референтами мысли, когда философия не отстраняется от них и не растворяет их в себе, а соприсутствует с ними в одном метатекстуальном пространстве. Мышление само указывает на немыслимое и полагает себя рядом с ним, как неотделимое от него и к нему несводимое.
*Всеразличие, Индексальное письмо, Лирический музей, Микроника, Реалогия, Реизм, Тэизм (the-ism), Универсика
Возможное. С. 219–229.
Постмодерн. С. 287–296.
Знак. С. 690–699.
Лит.: Лейбниц Г. В. Монадология // Лейбниц Г. В. Соч.: В 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1982.
МУДРОСТЬ
МУДРОСТЬ (wisdom; греч. sophia). Способность человека мыслить и действовать в соответствии с высшими целями жизни, возвышаясь над ограниченностью частных и преходящих интересов; исходный импульс философской мысли и перспектива объединения всех ее направлений.
Как отмечает Оксфордский философский словарь, «хотя мудрость и есть то, любовь к чему есть философия, в постклассической западной философии уделялось мало внимания этому существенному компоненту достойной жизни» [62]. Действительно, в большинстве современных философских энциклопедий и словарей, как российских, так и зарубежных, это понятие либо отсутствует, либо занимает непропорционально скромное место [63]. Почему философия в своем историческом развитии все больше удалялась от мудрости, может ли все-таки к ней вернуться – и как преобразится в свете этого софийного подхода?
По мысли Аристотеля, «мудрый, насколько это возможно, знает всё, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности…Из наук в большей степени мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из нее пользы…» [64] Мудрым можно считать такое суждение и поведение, которое позволяет живущему осуществлять свои интересы в согласии с интересами других. Мудрый умеет находить кратчайший путь от своих наибольших способностей к наибольшим потребностям других людей. Он знает меру, соотносящую уникальный дар человека с универсальными
The Oxford Companion to Philosophy / Ed. by Ted Nonderich. Oxford, New York: Oxford University Press, 1995. P. 912.
Характерно, что статьи о мудрости отсутствуют в пятитомной «Философской энциклопедии» (М.: Советская энциклопедия, 1962–1970), в «Философском энциклопедическом словаре» (1989), во «Всемирной энциклопедии. Философия» (М.: АСТ, 2001), а в четырехтомной «Новой философской энциклопедии» (М.: Мысль, 2010) статья о ней занимает меньше одного столбца (т. 2, с. 618).
