тут бессилен постовой.Но смертью пахнущий мазут —
На перехвате ли сезона —
Нежней последнего резона,
Который даром не возьмут.
А, может, я не прав – возьмут
И снова обратят в мазут.
И тает снег еще живьем,
И пташка под печалью ветхой
Шумит, шумит на скользкой ветке
В пальтишке легоньком своем
О чем-то очень о своем.
О чем она? – еще живьем!
11 | 01026 Ликуй же, безутешник, птицеслов!
Какая сеть воздвигла эти страсти,
Как небеса? Какое ремесло
Ту нить ввело в ушко игольной власти,
Не отмывая мертвого родства,
Покуда
Над пропастью души и естества
Нависли мы, оставленники чуда.
11 | 01027 Когда душа худеет ходко,
Сухие бездны вороша,
Стихи – любезная находка!
И водка Пушкин хороша.
Но водка требует доводки,
Доводка – требует гроша.
Вот так всегда, коснись до водки!
А стих он проще: сгреб и – ша!
11 | 01028 Висит безутешная пташка.
Но этот бичующий глаз! —
Для слез сформированный раньше,
Чем каменноугольный пласт.
О, как от родства отвертеться
С зажиточной мглой величин?
О, как бы щекой притереться
К мохнатой обувке причин!
11 | 01029 Пошевелишь плечом —
Не выйти нипочем!
День до головки чеснока усушен.
А я-то тут при чем?
А я… а я… О, черт!
Я виноват уж тем, что хочется мне кушать!
11 | 01030 Что если поверить в привычку и гарь? —
Ведь тело горит наподобие пробки.
Жизнь-то – чужая! – открыл портсигар,
Побыл, покурил и обратно захлопнул.
Все соплякам казалось: чур-чур нас!
Хоть половинку, если не всю душу
Спасу. А оказалось – в самый раз:
Я виноват уж тем, что хочется мне кушать.
11 | 01031 Я спал в саду и был носим,
Как шорох, над пустой деревней
Словно
